Трилогия о королевском убийце
Шрифт:
Перегон следующего дня был страшно однообразным, но это было даже хорошо. Я бежал за овцами и пытался не думать. Это было не так легко, как раньше. Казалось, что стоит мне отвернуться от своих горестей, как у меня в голове эхом начинает отдаваться призыв Верити. В ту ночь мы разбили лагерь на склоне огромной котловины, в центре которой был маленький пруд. Даже разводить огонь было невмоготу. Полагаю, все мы так устали от долгого перехода, что мечтали лишь поскорее увидеть берега Голубого озера. Я ужасно хотел спать, но сперва была моя очередь присматривать за стадом.
Я взобрался на холм
Тассин, вероятно, думала, что идет бесшумно. Я смотрел, как она тихо подходит ко мне, плащ ее был натянут на голову, лицо закрыто. Она кружила, как будто хотела пройти мимо меня. Я не следил за ней глазами, но слышал, как она поднимается по склону холма и возвращается вниз, ко мне. Даже в неподвижном воздухе я уловил ее запах и почувствовал невольную неприязнь. Я не знал, хватит ли у меня силы воли, чтобы отказать ей во второй раз. Хотя поддаться было бы ошибкой, мое тело было готово совершить ее. Когда я решил, что девица отошла примерно на дюжину шагов, я повернулся и посмотрел на нее, но она отшатнулась, встретив мой взгляд.
— Тассин, — тихо приветствовал я ее и снова стал глядеть на овец.
Она спустилась вниз по склону и остановилась в нескольких шагах от меня.
Я со вздохом повернулся и молча посмотрел на нее. Девушка откинула с лица капюшон. В ее глазах были вызов и решимость.
— Это ты, верно? — спросила она, задыхаясь.
Ее голос чуть дрожал от страха. Я не этого ждал от нее, и мне не пришлось изображать удивление.
— Я? Я Том-пастух, если ты об этом спрашиваешь.
— Нет, это ты, Одаренный бастард, которого ищут королевские гвардейцы. Вчера вечером, когда Старлинг выложила всю эту историю, Дрю, погонщик, рассказал мне, что говорили в городе.
— Дрю думает, что я бастард? — переспросил я, делая вид, что не в силах понять ее бессвязную речь.
Лютый холодный страх охватил меня.
— Нет. — Ярость в ее голосе смешивалась с ужасом. — Дрю рассказал мне, что говорили королевские гвардейцы. Сломанный нос, шрам на щеке и белая прядь в волосах. А я видела твои волосы той ночью. У тебя есть белая прядь, так ведь?
— У любого, кто поранит голову, может быть белая прядь в волосах. Это старый шрам. — Я нагнул голову и критически посмотрел на Тассин. — А твое лицо хорошо заживает.
— Это ты, да? — Ее голос звучал еще более сердито из-за того, что я попытался переменить тему.
— Конечно нет. Посмотри. У него шрам от меча на руке, правда? — Я обнажил свою правую руку, чтобы она могла посмотреть на нее. Ножевая рана была с тыльной стороны левой руки. Я рискнул, рассчитывая, что она не знает, на какой руке должен быть шрам у защищавшегося человека. Она едва взглянула на мою руку.
— У тебя есть деньги? — спросила она внезапно.
— Если бы у меня были деньги, с чего бы это я остался в лагере, когда остальные пошли в город? Кроме того, какое тебе до этого дело?
— Никакого. Мне никакого. Но тебе есть. Ты мог бы купить мое молчание. Иначе я пойду к Мэдж с моими подозрениями. Или к погонщикам. —
— Тогда они могут посмотреть на мою руку так же легко, как и ты, — сказал я устало и отвернулся. — Ты говоришь глупости, малышка. Тебя встревожили сказки Старлинг. Иди-ка лучше в постель. — Я пытался изобразить отвращение.
— У тебя есть царапина на другой руке. Я видела. Ее можно принять за рану от меча.
— Так ведь и тебя можно принять за умную, — сказал я насмешливо.
— Не делай из меня идиотку, — предупредила она низким голосом. — Я не позволю над собой смеяться.
— Тогда не пори чепухи. И что с тобой вообще происходит? Это такая месть, да? Ты сердишься за то, что я не захотел спать с тобой? Я же сказал, это не имеет к тебе никакого отношения. Ты весьма хороша на вид и наверняка не менее хороша на ощупь. Только не для меня.
Она вдруг сплюнула на землю.
— Как будто я бы позволила тебе прикоснуться ко мне! Я просто развлекалась, пастух, вот и все. — Она тихо фыркнула. — Деревенщина!.. Посмотри на себя! Неужели ты думаешь, что кто-то может тебя захотеть? Ты пахнешь овцами, ты тощий, а судя по твоему лицу, тебя били во всех драках, в которые ты ввязывался. — Она повернулась, потом вспомнила, зачем пришла. — Я не скажу никому из них. Пока. Но когда мы доберемся до Голубого озера, хозяин тебе заплатит. Ты принесешь эти деньги мне, а не то я заставлю весь город искать тебя.
Я вздохнул:
— Не сомневаюсь, что ты так и сделаешь, если это тебя развлечет. Хочешь шуметь — шуми. Но когда все это окажется полной ерундой и люди начнут смеяться над тобой, Делл, скорее всего, снова побьет тебя.
Тассин отвернулась и пошла вниз по склону. Она споткнулась в неуверенном лунном свете и чуть не упала, но удержалась на ногах и яростно оглянулась, как будто говоря: «Попробуй только засмеяться!» У меня не было такого намерения. Несмотря на всю мою браваду, меня едва не тошнило от страха. Сто золотых монет. Стоит пойти слухам, таких денег вполне хватит, чтобы взбаламутить народ. А когда я умру, они, вероятно, решат, что ошиблись.
Я начал размышлять. Мне придется проделать остальной путь по Фарроу в одиночестве. Сразу после того, как Крис сменит меня на посту, нужно пойти к повозке, тихо забрать свои вещи и убираться отсюда. Сколько отсюда до Голубого озера? Раздумывая над этим, я заметил еще одну фигуру, вышедшую из лагеря и поднимающуюся по склону ко мне.
Старлинг подошла тихо, но не крадучись. Она подняла руку в приветствии и уселась рядом со мной.
— Надеюсь, ты не дал ей денег, — весело сказала она.
Я хмыкнул, предоставив ей понимать это как угодно.
— Ты уже третий человек в этом караване, который, по ее мнению, сделал ей ребенка. Твой хозяин удостоился чести быть первым. Сын Мэдж был вторым. Больше мне лично ни о ком не известно, но я не знаю, сколько еще отцов она присмотрела для этого несуществующего ребенка.
— Я с ней не спал, так что вряд ли она могла бы меня в этом обвинить, — сказал я, защищаясь.
— О? Тогда ты, вероятно, один такой в нашем караване.
Это меня немного встряхнуло. Интересно, перестану ли я когда-нибудь то и дело тыкаться носом в собственную глупость…