Тринадцать ведьм
Шрифт:
– Из пластика? – Ида на минуту растерялась, не зная, как расценить его слова. Она даже привстала, рассматривая рыб. – Они живые! Смотри, вон та, здоровая, рот открыла, дышит!
Шепель рассмеялся, грубое его лицо стало мягче.
– Действительно, живая. Ты что будешь, Идочка? Кофе? Чай? Рыбу здесь не подают, наверное.
Ида тоже рассмеялась.
– Точно не подают. Мне кофе.
– Ты как? – спросил Шепель, с улыбкой рассматривая ее. – Выглядишь прекрасно, похудела… да? Вы, девушки, по-моему, слишком увлекаетесь диетами. Запомни, от них портится характер. Женщина, сидящая
Ида снова рассмеялась.
– Я нормально, на диете не сижу, о куске жареного мяса не думаю. А ты как? Как следствие?
– Следствие зависло. Никого не нашли. Меня вызывали несколько раз, а теперь тишина.
Они помолчали. Ида, опустив глаза, помешивала в чашке крошечной ложечкой.
– Ты кого-нибудь видишь? – спросил Шепель.
– Никого. Как-то звонила Тамара Сотник, еще летом. Спрашивала, как дела, предложила встретиться…
– Но ты отказалась, так?
– Но я отказалась. Я всегда ее побаивалась, у нее неприятный взгляд. Да и вообще…
– Ни с кем из нас тебе встречаться не хочется, – закончил он. – Разбежались и забыли.
Ида улыбнулась.
– А еще я столкнулась со Светой Решетниковой, помнишь ее? Давно уже, кажется, в конце лета.
– Парикмахерша?
– Визажистка. Жаловалась на жизнь – ее друг, Кирюша Сутков, подсел на два года. Говорит, ни за что, страшная несправедливость, им лишь бы посадить. Правда, он лопух редкий.
Шепель рассмеялся.
– Да уж, невинно пострадавший! Помню я этого Кирюшу, на нем клейма негде ставить. Пытался втереться в мой бизнес, обещал инвестиции, сыпал идеями, ходил, звонил… едва отвязался.
– Света неплохая, я все время удивлялась, зачем он ей, – заметила Ида. – Она заводная, смешливая и незлая. Бросилась в бассейн, прямо в платье! С визгом, хохотом! Все так и шарахнулись.
– Любовь зла, Идочка.
– Зла, – согласилась Ида. – А ты… один?
– Один. Как-то не тянет больше на семейную жизнь. Сначала хорошо, а потом все идет под откос. Как Толя? Я никого с тех пор не видел…
– Ты имеешь в виду, как он пережил гибель Виты?
Долгую минуту они смотрели друг дружке в глаза.
– Ты знала, что твой Толя и моя Вита любовники? – спросил Шепель.
– Узнала на празднике. Наверное, я одна не знала.
– Я тоже не знал. Я остановился на Камале… видел их как-то в городе. Знаешь, любовников отличить нетрудно, то, как они смотрят друг на друга, прикасаются… Удивился – типичный жиголо, смазливый гибкий восточный красавчик. Я все ожидал, что он попросит у меня денег. – Андрей рассмеялся. – И как в воду смотрел. Говорят, скажи, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты. Та же история с любовником! Покажи мне любовника, и я многое пойму о женщине. Где он, кстати? Не подсел? Тот еще аферист, обещал связи в Египте, в Эмиратах. Деньги, разумеется, не вернул. Вита нас представила, он отрекомендовался бизнесменом. Одалживать деньги у мужа любовницы дурной тон, я считаю. Правда, я человек старомодный и несовременный.
Ида рассмеялась.
– У тебя такие строгие правила, Андрюша. Мир сейчас живет проще, мы все одна семья. Света сказала, что он уехал в Германию.
– На что, интересно, они живут, – сказал Шепель без особого интереса.
– Руся – экзотическая танцовщица, она тут была нарасхват. Наверное, и там не теряется. А Камаль, должно быть, при ней, типичный альфонс.
– Экзотическая танцовщица – это стриптизерша?
– Ты что, никогда ее не видел? В «Белой сове»? У твоей Виты были интересные знакомства.
– Может, и видел, не помню. А ты с Толей… – Он замялся.
– Тебя интересует, как я отношусь к его похождениям? Никак. Я очень болела, ты, наверное, знаешь. Он делал все, чтобы меня вытащить. Я ему благодарна. А его женщины… – Ида пожала плечами; фраза повисла в воздухе.
– … приходят и уходят, – закончил Шепель. – Ты мудрая женщина, Идочка.
– Ты тоже мудрый, ты ведь знал про Камаля.
– Туше! – рассмеялся Шепель. – Знал. Мне было все равно, если честно. Мы расходились все дальше, я даже на юбилее не был. Знаешь, я иногда думаю, если бы я не уехал… Накануне был страшный скандал, Вита хотела праздновать в Английском клубе… Я отказал, там же обдерут как липку, а мои дела не очень последнее время. Кризис, ничего не поделаешь. Кроме того, некоторые риски не оправдываются. – Он усмехнулся. – Вита и слышать ни о чем не хотела, Английский клуб, и баста. Ну, я хлопнул дверью, вроде пошел на принцип. Сейчас думаю, что был не прав, надо было согласиться, черт с ними, с деньгами. Забыл золотое правило: никогда не опускайся до ссоры с женщиной. Если бы я тогда не уехал, не было бы ни ограбления, ни убийства…
– Может, да, а может, нет. Я помню, очень удивилась, что тебя не было. Даже подумала, что ты сидишь в кабинете с бумагами, увлекся, обо всем забыл. Или не хочешь никого видеть…
– Меня не было, Идочка. Ты хочешь сказать, что веришь в судьбу?
– Как тебе сказать… Судьба, как я ее понимаю, – это черновик, набросок, а выбор все-таки за нами. Тут скорее несчастный случай. Несчастный непредвиденный слепой случай.
– Иногда выбора нет, – заметил Андрей.
– Иногда нет. А тот, что все-таки есть, нас не устраивает, и мы начинаем искать другой. Хотя, иногда я думаю, что не нужно барахтаться…
– Очень сложно для меня. Я человек простой – есть проблема, есть решение, желательно все сразу и крупными купюрами. Точка.
Ида улыбнулась.
– Вам, бизнесменам, лишь бы крупными купюрами. А если решений несколько? Разве не выбор?
– Сдаюсь! – Андрей поднял руки. – Выбор так выбор.
– Ты сказал, дело зависло?
– Похоже на то. Я звонил несколько раз следователю, ничего нового.
Ида покивала.
– Нелепая история, полон дом людей, всюду свет, все на виду… не понимаю! Ты не думал, что убийца кто-то свой? Кто-то, кто знал расположение комнат, знал, где сейф… Говорили, что он влез через окно на втором этаже в спальню, там невысоко. А может, просто поднялся по лестнице, и на него никто не обратил внимания.