Тринадцать
Шрифт:
— Почему?
— Не важно. Просто… не думаю, что подхожу на роль твоей девушки.
— Мышонок, я выпущусь через три месяца. Потом скажешь всем, что бросила меня.
— Зачем ты это делаешь?
— Этот недоумок… — Молчание. — Не важно. Просто держись от него подальше, ладно?
Он тянется ладонью к моему лицу и проводит пальцем по моим губам. Его прикосновение снова запускает сидящие внутри моей головы воспоминания, и я отскакиваю от него, как ошпаренная. Остин пристально смотрит на меня своими голубыми глазами и хмурится.
— Для начала тебе нужно перестать бояться
— Почему это?
— Потому что так делают парочки.
— Я не буду спать с тобой.
— Я не предлагал тебе спать со мной.
— И целоваться не буду.
— Придется.
— Нет.
— Да.
— Ты вообще не имеешь права ставить условия, ведь я могу отказаться.
— Можешь.
— Но?
— Что «но»?
— Я жду подвоха.
— Никакого подвоха нет, мышонок. Или ты хочешь, чтобы я тебя уговаривал?
Закатываю глаза.
— Что мне нужно будет делать?
— Ничего сверхъестественного: обедать со мной, ходить на мои игры, на вечеринки.
— Точно нет. Никаких вечеринок.
— Я же буду с тобой.
— В туалет там тоже за ручку будем ходить?
— Если тебе нравится справлять нужду таким образом, то я готов и за ручку.
Снова закатываю глаза.
— Что еще?
— Ходить на свидания.
— Свидания?
— Свидания.
— Зачем?
— Зачем парочки ходят на свидания?
— Чтобы понравиться друг другу, а нам это не нужно, ведь у нас фальшивые отношения.
— Это был риторический вопрос.
Молчание.
— Ладно.
— Всего лишь «ладно»?
— А что ты ожидал? Что я склонюсь перед тобой в реверансе?
Губы мерзавца раскрываются в настолько милой улыбке, что я внезапно узнаю о том, что мое тело, оказывается, — террариум для бабочек. Все внутри меня трясется от их активности. И я не понимаю, почему. Он ведь бесит меня!
— Иди ко мне, — внезапно произносит Остин, и бабочки исчезают. На их место приходит лютый ужас. Смотрю на него широко распахнутыми глазами и делаю шаг назад.
Глава 7
Остин.
Я обо всем знаю.
Знаю, по какой причине Лив уехала из Америки.
Знаю, почему боится моих прикосновений.
Мой отец — начальник охраны футбольного клуба «Манчестер Юнайтед», а также университетской команды «Рэд дэвилс» и всего университета в целом. Досье каждого ученика проходит через его руки или руки его подчиненных. Вчера перед тренировкой я наведался к нему в квартиру и нашел информацию об Оливии Джонсон на его компьютере. Мне известно, что это конфиденциальная информация, которая явно не предназначалась для моих глаз. Но мне нужно было выяснить, с кем теперь будет жить моя сестра.
Поэтому я знаю.
Обо всем.
Однажды я не смог защитить от Миллза свою сестру. Впредь я не хочу наступить на те же грабли, поэтому я просто обязан защитить Оливию.
Кристофер Миллз — сын канцлера нашего университета. Этот отморозок привык, что ему все сходит с рук. Он мнит себя древнегреческим Богом. Видимо, Зевсом, учитывая его сексуальные
Я не могу повернуть время вспять. Не могу защитить сестру. Меня не было рядом, когда это случилось. Но вчера у меня была возможность спасти Лив. И я защитил ее.
— Мышонок, я не… я не сделаю ничего, чего бы тебе не хотелось. Ты можешь мне доверять.
Лив по-прежнему стоит, вжавшись спиной в стену позади себя. Ее большие зеленые глаза испуганно смотрят на меня, пока сердце бешено колотится, слышу даже отсюда.
— Иди ко мне, — мягко повторяю я.
Она отводит взгляд, а затем коротко выдыхает и делает шаг ко мне. Расставляю свои руки в стороны и ловлю ее в объятия. Оливия неловко прижимается носом к моей груди, и я чувствую, как ее тело напрягается в моих руках. Медленно провожу ладонью по ее густым волосам и кладу свой подбородок на ее макушку. Ее волосы пахнут шампунем с запахом мяты. Или это такие духи. Но в любом случае пахнет она вкусно. Замечаю, что в моих объятиях она кажется еще меньше, чем есть на самом деле. Крошечная, милая… сломленная.
— Я защищу тебя от всего, — шепчу я, желая показать ей, что со мной она будет в безопасности.
У меня нет к ней никаких чувств. И уж тем более каких-то тайных желаний. Да, Лив красива. Но не более того.
Я просто стал свидетелем проделок этого ушлепка и почувствовал себя обязанным помешать ему. Будь на месте этой американки любая другая девушка, я бы сделал тоже самое. Ни одна девушка на всем белом свете не должна пережить такой опыт. Почему это вообще называют «опытом»? Если это самое настоящее принуждение.
— Обед скоро закончится, давай вернемся, — произносит Лив, тем самым прерывая мои размышления, и отстраняется от моей груди.
— Пойдем, — протягиваю ей свою руку. Она растерянно смотрит на нее, а затем поднимает свои изумрудные глаза на меня. Я все сразу же понимаю и убираю руку в карман. — Понял. На сегодня ограничимся объятиями.
Оливия едва заметно кивает и идет обратно в столовую. Когда она тянется к двери, я преграждаю ей путь и протягиваю свой телефон:
— Вбей свой номер, Мышонок.
Она вбивает номер и, мило улыбнувшись, протягивает мне обратно телефон.
***
После пары я выхожу из кабинета и достаю айфон из рюкзака, чтобы написать Лив. До игры целых два дня и было бы здорово до нее провести время вдвоем со своей фальшивой девушкой. После игры мы поедем на вечеринку, где прикосновения просто неизбежны. Так что нам нужны тренировки. Повторение — мать учения.
Мне пришла в голову мысль свозить ее в один небольшой книжный магазинчик в центре Манчестера, в котором есть помещение с первыми изданиями книг английской литературы. Понятия не имею, какую кухню она любит или какую музыку слушает, но я точно знаю, что она любит книги. Думаю, ей там понравится. И, может быть, в своей привычной атмосфере, среди книг, ей будет легче находиться со мной рядом.