Тринадцатая Дара. Книга 1. Пристани

Исаева Елена Львовна

– Давай. Взрослый гном, а ведешь себя…

– Не бурчи, к тебе это не идет. На вот, держи, – и протянул глиняную плошку с тремя горячими картофелинами и большую чашку молока. – Хлеба надо?

Я только головой помотала в ответ, говорить сил не было – захлебывалась слюной.

Теперь самое главное – не заснуть. В животе было тепло и сыто. Монти нахохлился, прикрыл глаза и поник клювом – дремал. Митрофан наскоро потоптался по мягкому сиденью, свернулся в мохнатый клубок с ушами, и мгновенно уснул.

Я с подвывом зевнула. НЕ СПАТЬ! Брр… Тарас Прокопьевич всхрапывал, прислонясь белой головой к стене вагона. Дремали румяные гномы, остроухая зеленая девушка, волк подергивал во сне лапами, даже мокрости где-то затихли, не щебетали. НЕ СПАТЬ!

– Кодя, что еще мне нужно знать? – отчаянно тараща слипающиеся глаза, поинтересовалась я.

Совершенно бодрый гном посмотрел на меня, потом по сторонам.

– Эх, не подумал! Тебя тоже накрыло?

– Чем? – я опять зевнула до слез.

– Да сонником! Сейчас. На-ка, нюхни, – и он сунул мне под нос пучок травки, запахом напоминавшей полынь.

Глубоко вдохнув горьковато-свежий запах, я открыла глаза, понюхала еще раз – и сон рукой сняло.

– Лучше?

– Ага! Совсем спать не хочу. Рассказывай.

– Сейчас твоя очередь рассказывать, да? – Кодя задумчиво-изучающе посмотрел мне в переносицу. Теперь заерзала я.

– Спрашивай. Расскажу.

– Когда вы книгу писать начали?

– Три года назад. А при чем… – но гном перебил меня.

– Пока не знаю. Но три года назад вторая ты пришла к нам. Собственно, не пришла… мы ее… тебя… тьфу ты, запутался я в вас! Ну, ты поняла, кого – забрали.

– А я ногу сломала, – ляпнула я ни к селу, ни к городу. Кодя изменился лицом.

– Чего-о-о? Когда?

– Ну, когда писать начала. Две страницы написала, и на ровном месте «хрусть и пополам»! – Нездоровое веселье надвигалось на меня.

– Когда? Можешь точно день сказать?

– Могу. Двадцать девятого января. А что?

– Да не ногу. Писать когда начали?

– В самом начале января. Числа восьмого, десятого может быть.

– Угу. Все сходится. – Кодя обхватил себя за голову и надолго задумался.

– Что сходится?

– Все, – лаконично ответил он.

– Кодя, так кого переводил Рори?

– А? А… Никого. Тебя он встречал. Если б со мной что случилось, он бы тебя доставил. Я другого не пойму – как ты его увидеть ухитрилась?

– Да не ухитрялась я. Он там сидел и не прятался. А вы с Митрофаном его не видели? Или опять разыгрываешь меня?

– Не видели, Дара, не видели. Вот это и странно. Рори был в тени. А в тень ни мы, ни люди смотреть не можем. В тень видят только переводчики. Так. Теперь про лису мне расскажи.

Я перестала дышать. По спине понеслось очередное стадо злобных мурашек и растаяло где-то в районе макушки.

– Про какую такую лису? – осторожно спросила я.

– Не, ты что ли решила со мной в игрушечки поиграть? Ты – двенадцатая в моей практике, и не прикидывайся Тюней!

– Гм.

Ладно. А что тебя интересует?

– Меня интересует, когда лиса стала проявляться? Меня интересует, связана ли активность лисы с лунным циклом? Меня много чего интересует. Так что давай, говори, пока нас никто не слышит.

– Всю жизнь она проявлялась, – пробубнила я. – Но заметно стало года четыре назад. Активность не связана с луной. Я вообще не знаю, с чем связана ее активность. Ну, когда опасность угрожает. Или когда надо что-то быстро решать, действия какие-нибудь… Откуда ты знаешь? А, ну да… А они тоже того… с лисами внутри были?

– Внутри? Ну, вообще-то лиса не внутри тебя. Лиса рядом с тобой. Вокруг тебя. Это ты – внутри лисы. Нет. Те, кто приходили до тебя, были без лисы. А ты в тамбуре едва не перекинулась.

– Куда перекинулась?

– Ох и мама моя ясная… – Кодя взял себя за лицо. – Да не «куда», а «в кого».

– Хе-хе… хе-хе-хе… в лису? Хе-хе-хе… ага…

– Эй, ты чего? – А я ничего. Я медленно сползала на пол. Веселье, то самое, нездоровое, накрыло-таки истерикой и я, повизгивая и диковато всхрюкивая, сползала и сползала на пол, придавив руками очки к лицу и капая на свитер слезами.

Кодя с удивлением смотрел на меня, а потом, дождавшись, когда я плотно уселась на пол, опять схватил меня за нос. «Ааааапрф» – выдохнула я.

– Успокоилась? – сочувственно поинтересовался гном, вытирая мокрые пальцы об штанину.

– Ага… – я еще раз глубоко вздохнула, вытерла слезы, надела очки и посмотрела в синие жесткие глаза. – Что ли я оборотень?

Похоже, что от моего вопроса у Коди заломили все зубы сразу, так он скривился, так схватил себя за щеку.

– Дара! При чем тут оборотень?!

– Ну как же? В лису перекидываться… – в глазах опять защипало.

– Ты не оборотень. Ты – Дара! Сколь раз тебе повторять?!

– Ды как хочешь, так и назови! Не понимаю!

– Дара – не имя. Не только имя. Это… не знаю! Приговор. Способ жить. Это иной склад души… и не только души. Поэтому – ты! В который раз – ты! Ты можешь нам помочь. В тебе много странного. От прапрабабки твоей Фимы тебе дар достался. От людей, с которыми жила, от родителей твоих, душа человечья, отличная от нас. И все вместе так в тебе перемешалось… Да и сама ты такого наворотила! Вот только от меча зря отказалась.

Я клацнула зубами.

– А про меч-то откуда… Кодя, не пугай меня!

– Удивляюсь я вам, людям… Ты что, не понимала, что делаешь? Не видела, кто приходит на твой зов? – Я мотала головой, говорить не получалось. – И кто меч у тебя забрал, не видела?

– Видела, – придушено прошептала я. – Но я думала – фантазия, сама сочинила…

– Ох и мама моя дорогая, застенчивая, – простонал гном, – ты хлеще Митрофана. Или тебя со словами не учили обращаться?