Тринадцатая девушка Короля
Шрифт:
Отбушевав, буря ворчливо спряталась за гору и, конечно, поглядывала еще оттуда краем грозового облака, но оно уже никого не пугало – народ массово вывалил на улицы Красных Гор и то ли просто жмурился на яркое солнце, то ли пытался подсчитать размер нанесённых непогодой убытков. Мне считать было нечего, а потому лениво брел между полупустыми рядами местного рынка и подумывал, не завернуть ли на марш, где, как известно, народ кучкуется в любую погоду. Не удивлюсь, если они станки и на время бури не закрывали.
Снег скрипел под ногами, художни –
– К ужину, значит – к ужину.
И после этого пoбрёл по улицам города. B смысле, я побрёл. Настроение было до омерзительного прекрасное – у меня даже пальцы в дырявых сапогах не мёрзли, заразы,и уши не покалывало от неслабого морозца, а что касается совести – так та вообще молчала, словно с ней внезапно приступ амнезии случился,и она начисто забыла о том, что у нас с ней мундир увели. B общем, как я и сказал, настроение было замечательным, и самым противным в этом было то, что я точно знал – ни во что хорошее оно обычно не выливается. Уж если с самого утра пришла в голову опрометчивая мысль о том, что жизнь прекрасна и удивительна – жди беды.
Поэтому я не особо удивился, когда откуда-то издалека вдруг донеслось надрывное и не вполне искреннее:
– Уби-и-и-и-и-л-и-и-и!!!
Я остановился и, пытаясь примириться с судьбой, прикрыл на секунду глаза.
– Как есть уби-и-и-и-и-л-и-и-и, ироды!! – донеслось до моих ушей.
– Ой, на кого ж ты нас…
Обречённо опустив плечи, я, а кроме меня еще человек десять, праздно и не очень шатавшихся по улицам Красных ор, развернулись на звук голоса и, будто умертвия на свет луны, побрели вдаль.
– А ты ж мой касатик! ты ж моё солнышко! ты ж моя ягодка яхонтовая! Ой, а я ли тебя не любила, я ли уста твои сахарные не целовала, я ли ноженьки твои не омыва-а-а-а-а-ла… Убили,ироды, уби-и-и-и-и-ли…
Я без особого интереса вслушивался в доносившиеся до меня причитания, эгоистично надеясь, что к тому моменту, как я доберусь до места преступления, кто-нибудь эту крикунью уе успеет успокоить. В хорошем смысле этого слова.
– Эй, паря! – в доме справа от меня распахнулось окно, и наружу высунулась всклокоченная сонная голова. – Помер, что ли, кто?
Я насмешливо вскинул бровь, потому что над крышами Красных Гор разлетелось уже успевшее поднадоесть:
– Уби-и-и-и-и-ли-и-и-и!!!
– Ну, ни туя ж себе, - проговорила голова, - а мы с ним только дня четыре назад в инне у Папаши поспорили, кто из нас раньше окочурится. Я ему говорю, коли ты,так я тебе все похороны оплачу, а уж коли я…
– Простите, уважаемый, - я с заинтересованным видом повернулся к говорившему, хотя еще миг назад намеревался пройти мимо, - а вы, стесняюсь спросить, по тембру…
– Ироды… – раздалось вслед за «убили» и я поднял кверху указательный палец.
– …вот
Мужик на мгновение задумался: губы поджал и шевельнул косматой бровью, будто раздумывал, ответить на мой вопрос или заcунуть мне его назад в глотку.
– Ну, ясно ж кто, – всё-таки снизошёл до ответа. – У нас же плакальщица в посёлке только одна. Её по голосу только младенец, наверное,и не узнает. И то, если младенец глухой, потому как она по совместительству и плакальщица,и на свадьбах рыдальщица,и на родах дитё зазывальщица… олосина у неё такой, что ни с кем не перепутаешь…
– И?
– я искренне пытался найти связь между воплем «убили,ироды»,издаваемым неведомой мне плакальщицей, и тем, что лохматый мужик пару дней назад с кем-то там забился, кто ласты раньше склеит.
– Чё, и?
– он у виска покрутил.
– Головой думай,или ты из-за Гряды? Буря часа три как закончилась, кто б плакальщицу нанять успел, а? Сразу ясно, мужика ейного и убили. Я ж говорю, поспорили мы, кто помрёт раньше… – лохматый длинно сплюнул ржавой от давешнего перепоя слюной на девственно белый снег и горестно вздохнул, – мне теперь за похороны платить. Вот же моржий сын…
И окном хлопнул, скрываясь внутри дома, а я почесал в затылке, понимая, что до звания полноценного шерха мне еще расти и расти, и поторопился к дому местной плакальщицы. Кстати, что-то её давно слышно не было. Я уже даже успел заскучать без её «ой да на кого ж ты нас».
Лохматый мужик оказался на сто процентов прав, на весь городок действительно причитала плакальщица – я теперь тоже ни с чьим другим её голос не перепутаю, даже с похмелья или после сна – и,действительно, причитала она по cобcтвенному мужу.
Сухопарая, простоволосая женщина стояла на крыльце дома, у которого уже успела собраться внушительная толпа, и, нервно обнимая себя за плечи, обводила присутствующих немного безумным взглядом. Бледные губы приоткрылись на миг, сжались в тонкую линию и снова приоткрылись.
– Убили, - негромко, как-то очень растерянно пробормотала она, – кормильца-то нашего…
И мне как-то резко расхотелось смеяться.
Вытащив из-за ворота куртки цепочку со знаком ворнета, я представился и попросил народ не толпиться.
– Расходитесь по домам, – предложил я, - или вам после снежной бури заняться нечем?
– Так чё там заниматься-то?
– ответили мне весело из толпы. – Работа, она ж никуды не денется, а убийства в Красных Горах, чай, не кажный день случаютcя.
«Да, это тебе не столица, Кэйнаро, - мысленно вздохнул, - тамошний народ чужой трагедией не удивишь».
– Ну, раз не кажный, - усмехнулся я, - тогда свидетелей преступления попрошу задержаться, я чуть позже всех опрошу и протокол составлю, а остальные, будьте любезны, отойдите от забора хотя бы сома на два. Физические следы-то, если какие и были, вы уже затоптали, так хотя бы магические постарайтесь не испортить.