Тринадцатая гостья
Шрифт:
– Разве можно скучать по курам? – искренне удивилась Соня.
– Послушай, мне необходимо позвонить…
– Куда?
И это мне тоже не понравилось. Конечно, я находилась на ее территории, была ее гостьей, тогда тем более: она должна была вести себя уважительно.
– Нуртен, своей знакомой, в Страхилицу. Я обещала, что позвоню ей и расскажу, как у меня дела.
– А что, ты обязана кому-то докладывать о том, где ты и что с тобой? – Соня посмотрела на меня с недоверием. – Или, может, ты решила вернуться? Ты тоже думаешь, что у меня не все в порядке с головой? Ты боишься оставаться в этом доме?
– Нет, я ничего не боюсь. Просто Нуртен ждет моего звонка. Она много сделала для меня, она беспокоится, понимаешь? Это – нормальные
– Хорошо, извини. Вот тебе мой телефон. Какой номер?
Я продиктовала на память. И, услышав в трубке «Efendim?», почувствовала, что на глаза мои навернулись слезы.
– Нуртен, это я, Наташа!
– Как ти? – тихо спросила она. – Ти в Германия?
– Да.
– Твои майка и баштата тука, в Страхилица.
– Что? Что вы сказали?!
Она повторила. Но я не могла в это поверить.
– Мои родители в Страхилице?! Но что они там делают?
– Смотрят твоих кокошек, майка твоя доит козу и плачет, много плачет. Она много обичат теб. (Она сильно любит тебя.)
– Вы не шутите, Нуртен? Как они меня нашли?
– Консульство в Варна помогли, сигурно. Не знам. Не знам, Наташа. Они чакат теб. (Они ждут тебя.)
– Пусть не ждут! Не хочу их видеть, Нуртен. Понимаете? Я же рассказывала вам.
– Не знам, Наташа, не знам. Где ти? Какой град?
– Мюнхен.
Зачем я это сказала? Хотя не помчатся же они искать меня в Мюнхене?! Сказала и сказала. Ладно!
– Все нормально, Нуртен?
– Нормально, Наташа, не волнувайся. Звони.
– Хорошо, я позвоню.
Я вернула телефон Соне, которая во время этого разговора не спускала с меня глаз.
– Представляешь, мои родители ищут меня. Сейчас они в Страхилице. Нуртен, моя соседка, говорит, что мама кормит моих кур и доит коз. И чего только не бывает на свете!
– Ну, все? Успокоилась? Поностальгировала?
Я спросила себя: что я делаю здесь, и ответа не нашла.
– Ладно, не обижайся, просто я не люблю эти сахарно-сиропные дела. Мамочка и папочка приехали в Болгарию, чтобы разыскать свою сбежавшую дочку! А где они раньше-то были, когда могли удержать тебя? Зачем было тебя упрекать, напоминать о деньгах, которые они потеряли из-за тебя? Ты же не виновата! На твоем месте могла бы оказаться любая другая русская девчонка. Они должны были понимать, что ты пережила сильнейший стресс и нуждаешься в их заботе и любви.
– Не сыпь мне соль на раны. – Я посмотрела на нее, и мне показалось, что она все поняла.
– Хорошо. Давай позавтракаем и поедем в городе.
Когда Соня выводила новенький «Рено» из гаража, расположенного внизу левого крыла дома, появилась Роза. Она перебросилась парой слов с Соней, после чего вошла в дом. Садясь в машину, я задала себе вопрос: правильно ли я поступила, не отказавшись от предложенной мне экскурсии по дворцу? Ведь я отлично знала, что Сонина голова занята совершенно другим, что она ждет от меня конкретной помощи. Но, с другой стороны, что я могла сделать для нее? Может, поговорить с ней начистоту, сказать, что я не помню ее, у меня никогда не было подруги по имени Соня, та, кого она ждет, – совершенно другой человек? Ведь могла случиться такая ситуация, что Соня попросту не знала в лицо родителей своей настоящей Наташи Вьюгиной и явилась по моему московскому адресу по ошибке? Спросила обо мне – о Наташе, а моих родителей хлебом не корми – дай поговорить о пропавшей дочери.
И как тогда будут развиваться дальнейшие события? Как поведет себя Соня? Извинится, что побеспокоила меня, или наоборот, станет возмущаться той ситуацией, в которую я загнала нас обеих?
Пусть эта экскурсия состоится. Я какое-то время побуду рядом с Соней, может, пойму, что она за человек и как надо себя с ней вести.
В машине она долгое время молчала, хмуря лоб. Вероятно, что-то обдумывала. А потом, словно очнувшись, начала рассказывать:
– Вообще-то
Я вспомнила свой крохотный низкий домик, крытый красной черепицей, Тайсона, и сердце мое сжалось.
Глава 15
Село Страхилица (Болгария), октябрь 2008 г
Дождь поливал всю ночь с такой силой, что, казалось, маленький дом не выдержит и растворится в воде, как таблетка аспирина.
Сначала Лена попыталась уснуть. Она лежала то на спине, устремив взгляд в балки низкого выбеленного потолка, то на боку, разглядывая окно, вспыхивающее электрическими фиолетовыми и белыми вспышками молний, или крепкий темный затылок мужа. Костя спал, он – мужчина, и у него все по-другому, вот и это вынужденное проживание в Страхилице он воспринял совершенно иначе, чем Лена. Вместо того, чтобы паниковать вместе с ней и рыдать о дочери, он принялся ремонтировать курятник, поправил крышу дома, забор, вычистил и привел в порядок подвал, по-хозяйски рассудив, что здесь можно держать не две, а гораздо больше коз. «Знаешь, это очень экономичные животные, за ними мало приходится убирать, да и в стаде они с утра до вечера. А молоко козье здесь дорогое, я интересовался».
– Костя, ты что, собираешься здесь жить?!
– А почему бы и нет? Жить, Лена, можно везде. И я горд за свою дочь, что она не превратилась ни в наркоманку, ни в пьяницу, не пошла по рукам (а здесь это легко сделать, тем более, страна-то курортная, у моря полно отелей), а купила дом, обзавелась хозяйством. На это не каждая московская девчонка способна.
Не выдержав, она растолкала мужа:
– Костя, проснись, прошу тебя, поговорить надо.
– Да я и не сплю, – услышала она неожиданно. – Такая гроза. Того и гляди, дом рухнет.
Он повернулся к ней лицом, притянул жену к себе, обнял ее.
– Я хотела тебе сказать, – зашептала она, словно боясь разбудить кого-то невидимого. – Хотела сказать, что мы с тобой Наташу совсем не знали. Родили ее, воспитывали, жили с ней под одной крышей, а что мы о ней знаем?
– Ну, например, я знаю, что она была непокорным ребенком, своенравным. Потом она была трудным подростком, очень одиноким. Еще, она не уверена в себе, считает, что она дурнушка, хотя на самом деле она просто красавица! Еще никак не может определиться в жизни, не знает, чего она хочет. Ведь этот мотоцикл, который мы ей купили, не связал ее с компанией местных байкеров, нет! Она совсем другая. И мотоцикл ей всегда был нужен просто как средство перемещения в пространстве, для ощущения свободы. Я думаю, она никогда не была свободна внутренне и пыталась компенсировать это свободой внешней. Да только куда денешься от себя самой? Никакой мотоцикл, никакая скорость тут не спасут.