Тринадцатая редакция. Напиток богов
Шрифт:
— Не могу прогнать. Я ведь живу у него!
— Тогда себя прогони!
— Уйти, да? Он, небось, только того и ждёт. А жить я на что буду? Соображаешь?
— Да, жить тебе не за что.
— А я о чём! А он, паразит, всё так обставил, будто его к больному вызывают. Среди ночи, конечно! Это всё его любовницы! Любовницы!!!
— Больные? — Анна-Лиза сразу прониклась сочувствием к бедным девушкам.
— Кто, эти твари? Здоровые! Здоровущие! Здоровее меня. А он, гад, всегда потом с подарками домой приходит. Грехи замаливает. И дорогие подарки —
— Излеченцы дают? — предположила Анна-Лиза.
— Вот и он так говорит. Но я что-то в сомнениях. Вот зачем любовницы будут давать ему деньги? Наоборот, они должны из него деньги тянуть.
— А ты их видела?
— Что видела? Деньги?
— Любовниц!
— Ну, ты совсем, что ли? Кто же родной жене любовниц станет показывать?
— Может, их нет?
— Смеёшься? У всех есть! И у твоего тоже есть. В вещах его покопайся. Эсэмэски почитай.
— А ты копаешь и читаешь? — Анна-Лиза брезгливо, одним пальчиком, подвинула посетительнице чашку кофе.
— Конечно! Но он, подлый, шифруется — все эсэмэски только от пациентов. Но я ещё поймаю его с поличным. И ты, подруга, тоже клювом не щёлкай. Вот ты знаешь точно, где сейчас твой? С кем он?
Посетительница залпом и явно без удовольствия выпила кофе, достала сигарету, тут же убрала её в портсигар и умчалась.
Анна-Лиза вздохнула было с облегчением, и повернулась к следующему клиенту.
Ещё того не легче! Перед барной стойкой стоял, мерзко улыбаясь, её лютый поклонник, энергетический вампир, человек, которому даже запретили с ней разговаривать под страхом изгнания из «Феи-кофеи».
Анна-Лиза сложила руки на груди и взглянула на надоедалу с таким видом, словно говорила: «Кофе нет, не было и не будет, и вообще, гражданин, это — зеленная лавка!»
«А мне и не нужно вашего невкусного кофе, от него в голове шумит, — жестами показал Василий. — Дайте мне вон ту бутылочку „Пепси-колы“. Да побольше льда, льда не жалейте. А теперь соломинку! Вот неумеха!»
Анна-Лиза поставила на поднос стакан со льдом, откупорила бутылочку, положила на салфетку соломинку, выбила чек и пододвинула посетителю.
«Возьмите, заплатите и проваливайте!» — читалось в её глазах.
«Волосы бы надо заколоть, а лучше платок на голову! С прорезями для глаз! И декольте прикрыть!» — расплатившись, указал Василий и уселся за свободный столик, очень неудобный, стоящий на самом проходе. Зато прямо напротив Анны-Лизы.
Нет, ну это невозможно. Так и будет сидеть, корчить рожи и отравлять ей существование. Не судьба ей сегодня поглазеть на интересных людей. Хорошо, что бармен вернулся. Анна-Лиза выбралась из-за барной стойки и поскорее перешла в соседний зал — может, хоть там удастся отдохнуть?
Посетителей почти не было и здесь. Только за дальним столом сидел Йоран с какой-то незнакомой девушкой. В этом не было ничего удивительного: к нему часто заходили старые друзья, а иногда он сам подсаживался к человеку, потому что тоже любил чужие интересные истории. На этот раз, видно, ему
Анна-Лиза замешкалась: ей хотелось подойти поближе и тоже услышать интересную историю, которую незнакомая посетительница рассказывает Хозяину Места. Но вдруг та собьется, застесняется и замолчит?
Джордж не замечал её, хотя она стояла прямо напротив, прислонившись к стене. А потом случилось невероятное — он погладил незнакомку по голове. И выглядело это так естественно и непринуждённо, и так уместно.
Анна-Лиза отлипла от стены, попятилась назад и тихо вышла в главный зал.
«В тесном помещении задом наперёд ходить не принято! Особенно таким неуклюжим людям! Можно своротить все столы!» — подал знак Василий. Но Анна-Лиза даже не заметила его. Она вышла через веранду во двор. Джип ждал её. Безумные олешки бежали навстречу друг другу. Анна-Лиза села за руль и поехала куда-то вперёд, в неизвестность.
Никто и никогда не гладил её по голове. Разве только мама, в далёком детстве. Но мужчины — никогда. Боялись. Они целовали ей руки, падали к её ногам, а чаще просто восхищались на расстоянии. Они могли дразнить её, как Василий, могли соревноваться с ней, как Димсу, но никто и никогда — даже учитель Эрикссон — не догадался просто погладить.
Она ведь такая сильная и решительная. Такая самостоятельная и непробиваемая. Хищных кошек не гладят — откусят руку. А если хищным кошкам тоже хочется, чтобы их погладили — как не хищных кошек?
На самом деле все кошки — хищники. Просто некоторым удалось ловко заморочить людям голову.
Она промчалась через центр, выехала на Большой проспект Васильевского острова, свернула на незнакомую улицу и очутилась среди индустриальных построек начала века. Припарковалась у тротуара, вышла из автомобиля и замерла.
На какое-то мгновение город раскинулся перед ней как огромная карта, на которой тут и там мелькали огоньки: это были носители желаний. Видение исчезло, но это было неважно. Она запомнила, что ближайший носитель находится совсем рядом, за распахнутыми настежь зелёными воротами.
Забытое ощущение — подкрадываться к ни о чём не подозревающей жертве. Словно у тебя за плечами длинный плащ, и его развевает ветер. А может быть, это не плащ, а крылья. И в любой момент можно взлететь. А может быть, ты уже летишь. И всегда летаешь, просто привыкла к этому и не обращаешь внимания.
В кончиках пальцев возникло знакомое покалывание, словно она опустила руки в чан с газировкой. Анна-Лиза вошла в ворота, никто её не остановил. Поднялся было с земли извалявшийся в пыли пёс, но вдруг заскулил жалобно и убежал вглубь двора. Пройдя ещё немного вперёд, она увидела небольшой переулочек, повернула в него и обнаружила искомое.