Тринадцатая стихия
Шрифт:
– Здоров была, мамаша, я вернулся, – кисло усмехнулся Тайрен. В кошеле позвякивали тяжелым золотом монеты, но на душе было паскудно: тот, кто успел стать другом, так и не догнал его.
– Подземный Шим тебе мамаша, – привычно отмахнулась лоточница, про себя радуясь, что Лис вернулся целым… и живым. Уж больно потрепанный был у него вид: плечо перебинтовано, а в глазах настолько черная тоска, что впору в петлю.
– Не видела ты Шимов, мамаша, – в его голосе была такая горечь, что старухе стало искренне жаль невезучего наемника.
– Эх, где же ты, поганец? Слышь, Шимрис, тут самые вкусные пирожки во всем Перекрестке, –
– Звал? Соскучился, что ли? – бирюзовый Ифи расплылся в задиристой улыбке.
– Ох, что это, Подземный Шим? – торговка охнула и села.
– Воздушный, – счастливо ухмыльнулся Лис, взяв пирожок с лотка и запихивая его в Шима.
Очнуться на пороге собственного дома – иногда это больше, чем счастье. По крайней мере, Аш уверен был в этом здесь и сейчас. Всё тело ломило от боли, но опасных повреждений, кажется, не было – лишь усталость. Предельная, на грани полного истощения, но все-таки просто усталость. Закат скорее ощущался, чем был виден под густой сенью деревьев-великанов, плотно обступающих небольшую полянку.
Упираясь руками в землю, Аш попытался придать себе сидячее положение. Попытка удалась. Поглядев на дом, он расстроенно покачал головой: рамы зияли пустотой, разная утварь валялась на траве, крышу повело, черепица местами осыпалась. Явные последствия землетрясения… и сумеречник боялся предположить, что произошло со всем Перекрестком, раз даже его крепкий маленький домишко пострадал.
– Таки тряхнуло и поверхность. Плохо это. Но лучше, чем навеки сгинуть в безвременье. Хотя… как знать, как знать… – сокрушался друид, осматривая жилье и понимая, что подобное творится повсюду. Но дом не рухнул, а значит, разрушения по всему Перекрёстку тоже не столь ужасающи, как могли бы быть.
Однако это мало утешало. Он не мог помыслить, что существует Сила, настолько превосходящая слияние стихий Перекрестка. Был бы тот Огненный при памяти и захоти он остаться – стер бы в порошок и Аша, и шимов. А вместе с ними и весь мир… все миры. Когда сумеречник открыл путь для Пламени Мироздания, то не почувствовал сопротивления. Слегка трепыхались саламандры, образовавшие огненный щит, но Создатель ушел по своей воле. Забывший себя мальчик внял словам друида. Мироздание на сей раз пощадили.
«Эх, и на том спасибо», – вздохнул Аш и повернулся к Ранко, которого перепуганные шимы тоже отправили сюда:
– Ты как, в порядке?
– Я-то да. А ты как?
– Выживу, дома все-таки, – усмехнулся Аш. И он не знал, что в кои веки в лабиринте воцарилась тишина.
Часть четвертая.
Охота на вампира
Глава первая.
– И ты считаешь, что тебе удастся избежать объяснений? – глаза Ранко полыхали синим. Даже призрачные крылья распахнулись за спиной. А это могло означать лишь одно: крайне бурные эмоции. Аш шумно выдохнул.
– Ладно. Но сначала немного приду в себя. И еще: я знаю твою тайну. Мне без разницы, что ты девушка. При мне можешь не прятаться. От этого мое отношение к тебе не изменится.
– Как? Как давно? – вспыхнувшее лицо
– С самого начала, – сумеречник улыбнулся, глядя, какой эффект оказали его слова на ученика… ученицу. И побрел в дом, оставив девушку в недоумении хлопать глазами.
Неделю Аш отлеживался, ничего не делая и лишь изредка выходя на кухню поесть. Неделю Ранко молчала, наблюдая за друидом, когда они садились за стол. И нахально укладывалась спать в одну с ним постель, словно испытывая на прочность слова эльфа, что ее пол ничего не изменит. Но сумеречник только устало ухмылялся, по крупицам восстанавливая силы.
– Не мешало бы починить дом, а то если дождь пойдет – затопит, – произнес Аш однажды вечером, когда уже смог встать с кровати без противной дрожи в ногах.
– А почему вечером? Разве не лучше это делать утром? – удивилась ученица.
– Не лучше. Дневной свет я не люблю, хоть здесь и густая тень, – ответил друид, внимательно оглядывая дом.
– Тебе видней, – пожала плечами Ранко. – В чем помогать-то?
– Учиться. В этом вся твоя помощь и заключается. Наблюдать, как сплетаются потоки, пытаться воспроизвести плетение. Ты же хотел знать, что случилось тогда, – хитро прищурился в ухмылке эльф,
– Вот тебе и первое знание – Стихия Земли, Шим-Тар. С нее и начнем.
– Даа? – протянула ученица, явно не ожидавшая, что Аш начнет настолько издалека, а не сразу расскажет всё о событиях, произошедших в том странном месте. И уставилась колючим недовольным взглядом, словно стремилась просверлить в сумеречнике дырку.
– Ну да. Так вот, мироздание состоит из двенадцати элементов, иначе говоря – стихий.
– А как же тринадцатая? – немедленно вставила Ранко.
– К ней перейдем в последнюю очередь. Я и сам не знаю, что такое эта загадочная тринадцатая. Так что давай начнем с тех, которые известны, – сумеречник внимательно посмотрел на ученицу. Он понятия не имел о тринадцатой стихии до прошлого «спасения мира». Но значит, пророчество слышал не только он.
– Угу, к самому интересному всегда в последнюю очередь, – ученица состроила еще более недовольную мину и принялась слушать урок.
– Стихия земли считается началом, жизнь дающим. Ее потоками создана твердь и всё, произрастающее на ней, а также связь меж всем живущим. Только некоторые разумные эту связь утратили. Звери и птицы, гады и насекомые – все они наполнены силой Тар. Ею пронизано каждое живое создание, будь то былинка в поле или медведь. Поэтому, управляя потоками земли, ты получаешь власть над птицами и зверями, травами и деревьями… и над самой твердью, конечно, – Аш вытянул руки вверх ладонями, и видимые лишь стихийным магам потоки завихрились вокруг его пальцев, сплетаясь в причудливое кружево заклинания. Плющ, густо увивающий дом, ожил, и под его натиском строение пошатнулось и задрожало, принимая свою обычную форму, словно и не было перекоса. Подхваченные его побегами, возвратились на место упавшие с крыши куски черепицы, закрывая зияющие дыры в кровле и закрепляясь гибкими плетями, а осколки слюды окон вернулись в рамы. В считанные минуты жилье стало таким же, как до землетрясения, если не считать того, что по прозрачной слюде проросли тонкие веточки плюща, скрепляя разбитые части.