Тринадцатая
Шрифт:
Я виновато отвела взгляд, когда подумала о его губах на моих в тот день в подвале, прежде чем он меня наказал. Почувствовала, как поднялась моя рука, и пальцы пробежались по губам. Моя сексуальная тяга усилилась, когда я вспомнила, как он привел меня в библиотеку. Должна ли я рассказать об этом Двенадцатой? Или же стоит соврать? Я развернулась и посмотрела на мою подругу, поняла, что мы должны быть честными. Я так же, как и она, должна знать, что он делает.
— В первый день он посадил меня к себе на колени. После этого мы
— Потом? — спросила она в нетерпении.
— Потом он поцеловал меня, в подвале.
Её лицо ожесточается и это всё, что мне нужно знать. Она хочет его. Она влюбляется в него.
— Это не было чем-то романтичным, — добавила я быстро, принимая решение не рассказывать ей про библиотеку, не сейчас. — Это было словно извинение.
— Извинение?
Она, кажется, не верила.
— Он пытал меня двенадцать часов, с кляпом во рту, я думаю, он попросил прощение за это.
— Так он поцеловал тебя? — пробормотала она.
— Д-а-а-а.
— И это все, что он сделал?
Я стыдливо отвела взгляд.
— Это не конкуренция, Тринадцатая. Я просто пытаюсь понять, как и зачем он делает такие вещи.
— А чувствуется так, будто конкуренция, — сказала я честно.
Она покачала своей головой.
— Он поцеловал и меня тоже, ты не единственная, кого он целовал.
Я сузила глаза.
— Как он поцеловал тебя?
Она смотрела куда-то в течение секунды.
— Как я и сказала, он ждал моего разрешения. Он хотел установить доверие между нами, позволяя нам самим понять, хотим ли мы его, и что он не будет заставлять нас, если мы не хотим.
— И …
Я почувствовала слабость. Что-то хотело вырваться из моего желудка, чтобы показать, насколько сильно все это задевает меня.
— Ну, я ответила. Я сказала ему, что хочу этого. Я сказала ему, что хочу его. Думаю, он бы взял меня, но он не сделал этого. Он просто… ублажал меня.
Ублажал ее?
Ком встал в моем горле.
— Ч-ч-что ты имеешь в виду?
— Он ублажил меня орально, Тринадцатая.
Я моргнула в ответ.
Он ублажал ее орально.
Занялся с ней оральным сексом?
Я пыталась остановить свои мысли, которые крутились в голове, но не смогла. Слезы наворачивались на глаза, и мне нужно было скрыть их, проклиная все это. Я испытывала жалость к себе, и тепло к тому человеку, который не принес мне ничего, кроме боли. Да, это затронуло меня.
Я ревновала.
Безумно ревновала.
— Ну, хорошо, — наконец-то выдавила я.
— Так что, я просто хочу сказать, что сейчас он играет с нами двумя. Он поцеловал тебя, и он… ну… ты знаешь про меня. На мой взгляд, поцелуй это более личное, поэтому мне интересно, к кому он относится теплее.
Поцелуй – более личное? Она серьезно? Он не использовал рот для того,
— У нас не так много времени, чтобы анализировать это сейчас, — пробубнила я.
— Дело в том, — сказала она, нервничая, — мне кажется, все можно упростить. Если ты не хочешь его, можешь сделать шаг назад, сделать все проще. То, что я на самом деле хотела спросить у тебя, хочешь ли ты его, Тринадцатая?
Я повернулась к ней.
— Ты видела его, Двенадцатая?
— Конечно же, я видела.
— Нет, я имею в виду настоящего его, без маски.
Она покачала своей головой, в полной растерянности.
— Нет… но…
— Он обезображен. Один глаз у него искалечен, у него нет брови. Вся его кожа в ожогах…
— Что? — прошептала она.
— Ты думаешь, ты знаешь, что делаешь здесь, но пока не узнаешь его полностью, ты не можешь хотеть его на самом деле. Ты хочешь его образ. А это разные вещи.
— И ты все еще его желаешь, после того… как увидела это?
— Это — человек, Двенадцатая. Человек, покалеченный и поломанный, у каждого его действия есть причина. Это часть его и это составляющая личности Уильяма. Таким образом, я ответила на твой вопрос честно, я хочу его даже после того, как увидела это. Потому что он позволил мне увидеть его таким, какой он есть, когда показал эту часть себя. Он тот, кого я хочу узнавать дальше.
Она молчала несколько минут, и потом пробубнила.
— Я хочу его тоже.
— Ну что ж, полагаю, мы оказались в непростой ситуации.
Я была зла на Уильяма, но не собиралась показывать ей этого. Не хочу, чтобы они видела, как ранит меня, ведь на самом деле ее вины здесь нет. Он один ведет игру со всеми, и я не стану упрощать эти игры. Не могу оставаться с человеком, который не может сделать выбор, и я, безусловно, не собираюсь бороться за того, кто не собирается бороться в ответ.
— Нам нужно подготовиться. Мы должны прибраться к завтрашней ночи, — сказала она, направляясь к кровати.
Я надеюсь, она не захочет продолжать разговор.
Не могу сказать, что виню ее.
— Хорошо, — отвечаю я, стоя возле окна.
Когда это закончится?
***
Уильям
— Тринадцатая. Сегодня ночью, — приказываю я Джорджу, снимая футболку и нагибаясь, чтобы взять пижамные штаны.
— Пойду, приведу ее.
— Спасибо.
Когда он уходит, я снимаю брюки и надеваю одежду для сна, а затем, прохаживаясь по комнате, зажигаю несколько свечей, прежде чем выключить освещение. Мы с Тринадцатой практически не разговариваем. На самом деле, она едва ли взглянула на меня сегодня, когда я пришел проверить, правильно ли разместились девушки.