Тринадцатая
Шрифт:
Асмеш несмело дотронулся розовых губ девушки кончиком указательного пальца. Хотелось коснуться чуда. Обычно бесстрастное лицо мужчины на миг показалось растерянным.
— Насмешница, — почти ласково протянул он. — Ты осталась без завтрака. Хочешь кушать? Я принёс тебе лепёшку.
Глава 40
Отец ждал её на том же месте, где оставил несколько месяцев тому назад.
От школы до горного поселения нужно было идти, поднимаясь по тропе в гору, хоть и не круто, по плавной спирали. Накануне ночью снова намело много
Последние две недели осени всякое противостояние между мастером и Розалией прекратилось. Мужчина щедро делился опытом и знаниями, почти всё время посвящая особенной ученице. Остальные ученики, в эти дни работали над собой самостоятельно, с неизменным любопытством и восторгом наблюдая за несмелой любовью мастера со стороны. Она выражалась немного странно — бесконечными индивидуальными тренировками предмета воздыхания, после которых Розалия несколько раз устало засыпала поперёк кровати, едва добравшись и упав на неё. Однако, утром девушка просыпалась всегда удобно уложенная и заботливо укрытая медвежьей шкурой.
— Никаких поблажек своему телу, никаких уступок лени и обычной слабости. Каждый день должны быть двухчасовые тренировки тела и духа, не взирая ни на какие обстоятельства. И это только для поддержания той формы, которой тебе удалось достигнуть за эти месяцы. Ты поняла, Ураганька?
Это прозвище прилипло к ней после истории со смерчем, и теперь иначе в школе Розалию никто не называл.
— Поняла, мастер.
— Не злоупотребляй пищей. Ограничивай себя в разумных пределах. Откажись от бодрящих и веселящих напитков. Поняла?
— Угу.
— Не…
— Асмеш, — перебила Розалия бесконечные последние наставления, глядя в спину мастера, — мы ещё когда-нибудь увидимся?
Некоторое время он молчал. В безмолвном заснеженном лесу было невероятно тихо, только поскрипывало под лыжами и собственное дыхание казалось Розалии оглушающе громким.
— Может быть. Когда-нибудь. Я буду ждать нашей встречи, Ураганька. Даже, если больше никогда тебя не увижу, ты должна знать, что я здесь, и я всегда жду тебя, — мужчина произносил слова глухо и отрывисто, словно он выталкивал их из себя.
— А, может быть, ты быстро забудешь меня, — Розалия задохнулась от безнадёжной тоски, прозвучавшей в его голосе и ей захотелось прогнать её.
Асмеш ничего не ответил. Остаток пути они двигались молча. Непривычное для Озы передвижение на лыжах, да ещё в гору, требовало от неё дополнительного напряжения и внимания.
Ближе к жилью снег уже не выглядел нетронутым. Всё больше было заметно лыжных и собачьих следов. Под конец пути появились широкие укатанные колеи, которые оставили дровни или телега, начинающиеся у накрытого сверху ветками и белой снежной шапкой початого стога сена на поляне, и теряющиеся где-то среди домов горного селения.
Последний отрезок дороги Асмеш и Розалия шли рядом, размеренно дыша и помогая себе длинными палками.
Высокая тёмная, против света,
Король наблюдал за быстро приближающейся парой. Дочь в штанах, меховой безрукавке и такой же, меховой, круглой шапочке, разрумянилась на морозе от движения и была чудо, как хороша и свежа. Он жадно рассматривал её, подмечая, что девочка прекрасно выглядит, окрепла и… не выражает восторга от встречи с ним.
— Отец, — Розалия чуть склонила голову, этим ограничивая своё приветствие и сразу повернулась к мастеру.
Асмеш снял с плеч увязанную медвежью шкуру и протянул ей. Кожаные ремешки на внушительном тюке хитроумно перекрещивались, оставляя две петли, которые можно было набросить на плечи, чтобы легче было нести.
— Доброго дня, Розалия, верни учителю верхнюю школьную одежду. Я принёс тебе замену, — суховато сказал Его Величество, недовольный её коротким поклоном, вместо приветствия.
Девушка послушно положила медвежью шкуру на снег, сняла безрукавку и шапочку, оставаясь на морозе в одной рубашке и штанах, протянула одежду мастеру. Однако холод не успел добраться до неё — сзади на плечи тут же легла невесомая, но бесконечно тёплая шубка, а на голову был накинут капюшон.
Белый мех редкой северной лисы искрился на солнце, капюшон нежно коснулся щёк мягкими ворсинками. Розалия инстинктивно запахнула длинные полы, спасаясь от мороза. Мастер поразился тому, как смена одной-единственной одёжины, преобразовала обычную ученицу в Принцессу, и отступил назад.
— Благодарю Вас за всё, мастер, — девушка шагнула за ним.
Она порывисто обняла, застывшего столбом, Асмеша и чмокнула в щёку. Потом горячо зашептала прямо ему в ухо:
— Начинайте забывать свои чувства ко мне, мастер. Я так хочу. Очень хочу, чтобы Вы были счастливы. И будьте снисходительнее к девушкам, которые будут учиться в Вашей школе. Придёт время, Вы найдете с одной из них своё настоящее счастье.
Розалия намеренно просила только за девушек, которые появятся в школе в будущем. Ей не хотелось никакого проявления доброты по отношению к тем ученицам, которые остались за школьной стеной сейчас. Как выяснилось, прощение давалось ей трудно, хотя, пытаясь его добиться, девушки в школе старательно подлизывались к Озе всё последнее время.
Отступив от мастера, Розалия коротко поклонилась, одновременно подхватив его подарок, и повернулась к отцу.
— Я готова.
Король сразу шагнул к ней ближе и обнял. Мгновение — и они оказались во дворе какого-то замка.
Розалия быстро оглянулась. Первой ей на глаза попалась белая с золотом королевская карета, оглобли лежали на чисто выметенных огромных каменных плитах просторного двора. Лошади тихо ржали где-то за воротами хозяйственных построек, что виднелись неподалёку, наверное, из конюшни. За высокой каменной стеной со сторожевыми башенками сверкали на солнце, покрытые снегом, горные вершины. За спиной серой громадой высился большой замок с узкими, словно бойницы окнами. Розалия сообразила, что отец перенёс их порталом в город у подножия гор.