Тринадцатые Звездные войны
Шрифт:
Когда это произошло второй раз, Харри Кейн приказал прекратить спор, видя его полную бесплодность.
— Иди отсюда,— сказал он Мэту.— Если ты не хочешь помогать нам, то не нужно, чтобы ты слушал наши планы. Пусть у нас шансы на успех очень малы, но мы не можем доверить тебе наших планов. Вдруг ты захочешь продать нас Кастро в обмен за разрешение вернуться на Гамма Плато.
— Ты неблагодарный сукин сын,— сказал Мэт.— Я требую, чтобы ты извинился передо мной.
— Хорошо. Я извиняюсь. А теперь оставь нас.
Мэт вышел
На планету снова опустился туман, который сделал небо серо-стальным, стер все краски в саду, окружил Плато бездонным куполом. Мэт нашел каменную скамью, сел на нее и опустил голову на руки.
Он очень устал. Такая массированная словесная атака могла выбить из колеи кого угодно, могла лишить человека самоуважения, вселить в его душу сомнения. Да, силы были неравны: он один после четверых. Он не мог закончить ни одного предложения, его все время прерывали, не выслушивали его аргументов. Он все время терял нить разговора. Он забывал свои основные аргументы, так как ему не давали возможности воплотить их в слова. Единственное, что он мог сделать, это уйти.
Постепенно его смятение перешло в ярость. Неблагодарные!.. Он дважды спасал их и где их благодарность? Черт с ними! Они ему не нужны. Он никогда не нуждался в них.
Теперь он знает, кто он. Худ многое объяснил ему. Теперь он знал себя и может сознательно пользоваться своей способностью.
Он мог стать удачным вором планеты. Он мог грабить магазины при белом свете. Он мог пройти невидимым по любому охраняемому мосту и работать на Гамме, когда его ищут, например, на Эте... Эта... прекрасное место для воровства... Игорные дома, казино... Там находилась половина всех богатств планеты...
Чтобы выбраться отсюда, нужно сделать долгий путь пешком. Кар был бы очень нужен. Можно было бы забрать этот кар, у него полные права на эту машину, но для этого нужно дожидаться ночи.
Мэт грезил наяву и это успокоило его.
Руки перестали дрожать и гнев испарился. Сейчас он уже мог понять те мотивы, что двигали этими четырьмя. Лейни, Худ, Харри, Лидия — все они были фанатиками, иначе зачем бы они стали рисковать жизнью ради такого безнадежного дела, как революция? Они фанатики — и поэтому у них одна этика: делать все, что поможет им достичь своей цели, и не думать о том горе и несчастьях, которое они могут причинить другим.
Он все еще не знал, куда он пойдет отсюда. Но он знал одно: не с Сынами Земли.
С севера потянуло холодом. Туман стал сгущаться.
Наверное сейчас очень хорошо у электрического камина. Но Мэт вспомнил о той враждебной атмосфере, что царила в комнате.
И он остался здесь, пряча спину от холодного ветра.
...Почему Худ считает, что он, Мэт, отталкивает женщин от себя? Может, Худ считает его сумасшедшим? Или дефективным? Нет, он тогда обязательно упомянул бы об этом споре.
Мэт ведь не оттолкнул Лейни.
И это воспоминание согрело его. Сейчас Лейни
... Глаза Полли. Ее суженные зрачки. Суженные, как у охранника, как у Харри, Худа, Лейни. Лидии... Почему?
Мэт прикусил губу.
Значит, если он оттолкнул от себя Полли, (хотя он не мог понять, почему) значит это не ее вина, что она бросила его.
Но Лейни не бросила, Лейни осталась.
Мэт вскочил на ноги. Теперь у него есть железный довод, почему он не мог идти с ними.
Он повернулся и увидел в сером небе три кара, которые то скрывались в тумане, то снова появлялись. Они постепенно снижались.
Он все еще стоял спокойно. Он не был уверен, что кары приземлятся здесь, хотя они с каждой секундой увеличивались в размерах. Вот они уже над головой, но Мэт не двигался с места. Он знал, что бежать некуда, и только его чудесный дар может спасти его. А он должен сработать, ведь Мэт был очень напуган.
Один из каров чуть не сел ему на голову. Значит, он по-настоящему невидим.
Высокий сухощавый человек вышел из кара, что-то переключил на панели управления. Кар взлетел и сел на крышу. Сели и другие кары. Это была полиция. Полицейский вышел из кара и пошел к высокому человеку. Они о чем-то переговорили. Видимо, высокий благодарил полицейского, что тот сопровождал его. Полицейский вернулся в машину и оба полицейских кара взлетели в воздух и скрылись в тумане.
Высокий вздохнул и позволил себе расслабиться. Страхи Мэта испарились. Этот поселенец не был опасен. Он был слишком стар и измучен. Однако, какой идиот этот Харри! Ведь он уверял, что в этот дом никто не прилетит!
Человек пошел к дому. Хотя он был очень стар, шел он, как полицейский на параде. Мэт выругался и пошел за ним.
Старик вошел в гостиную и сразу понял, что здесь кто-то был. Сейчас он позовет помощь, если Мэт не остановит его.
Старик открыл дверь и вошел в комнату. Мэт за ним.
Он увидел, что старик напрягся, но не крикнул, не потянулся к портативному телефону. Он поворачивал голову направо и налево, рассматривая стаканы, тарелки, включенный камин. Когда Мэт увидел его лицо, то понял, что старик задумался. Не испугался, не рассердился. Задумался.
И когда старик улыбнулся, то улыбка его была медленной, напряженной, улыбка шахматного игрока, видящего партию за много ходов вперед. Старик улыбался, но мышцы лица под морщинистой кожей напряглись, кулаки сжались. Он повернул голову, прислушиваясь.
Затем он резко повернулся и очутился лицом к лицу с Мэтом.
— Чему ты улыбаешься? — спросил Мэт.
Поселенец поднял бровь. Он тихо спросил:
— Ты один из Сынов Земли?
Мэт покачал головой.
Разочарование! Почему? Мэт сжал кулак.