Тринадцатый бог. История одного Зла
Шрифт:
Патриция рухнула на песок и перевернулась на спину, тяжело дыша. Точно над ней, в пяти-шести локтях от земли, тянулась вдоль песчаной площадки странного вида решетка с массивными толстыми прутьями, между которых пробивались солнечные лучи.
– Где мы?
– Патриция сглотнула. До боли в горле хотелось пить.
– В городской клоаке по виду, - отозвался лежавший рядом Коинт.
– Фирмос, а ты не мог почувствовать, что у нас над головами прорва гнилой воды?
– Ну уж прошу прощения! Мне надо было рыть, я рыл. За направление у нас отвечал служитель другого бога.
Патриция приподнялась на локте. Вот о ком она совершенно забыла.
–
Коинт насмешливо хмыкнул.
– Остался подле замка караулить лошадь.
Патриция вздохнула и снова улеглась на песок.
– Знаешь, чародел, тут не так уж..., - Коинт замолчал. По решетке над ними, смеясь и болтая, прошли живые, облеченные в плоть и одежду, люди.
Глава 9. Стрелец
Кап.
– Проснись.
Кап-кап.
– А если ты не вернёшься?
– Лиора стоит у окна, и он видит лишь её силуэт.
– Что со мной может произойти, если я мёртв?
Сестра молчит. Она не хочет, чтобы он уходил, но и остановить его не может.
– Я буду ждать.
– Проснись.
Он шевельнулся. Капля с потолка упала точно в пустую глазницу. Гидеон приподнял голову, оглядел нагромождение камней перед собой и, протянув руку, поскреб костями зеленоватую поверхность осколка разбитого магией свода.
– Ты застыл, - змееныш терся о его ногу.
Гидеон поднял своего маленького спутника с земли и, спрятав выродка за пазуху, огляделся в поисках челюсти. Король Востока бил метко. Цепляя кость к черепу, Гидеон старался не думать ни о сумасшедшем правителе с другого берега, ни о каменной преграде. Его волновал лишь один вопрос.
– Долго я стоял?
– спросил принц, едва только челюсть заняла своё законное место.
– Я спал. Не знаю.
Гидеон оглядел камни. С преградой надо было что-то делать. Скелет снова тронул каменный осколок, потом с силой надавил на него, и тот, поддавшись, со скрежетом пополз назад. Гидеон отступил, оглядел завал ещё раз - всего только несколько булыжников друг на друге. Сомнительная преграда для мертвеца.
Маг не намеревался замуровывать его здесь.
Принц клацнул челюстями.
Маг хотел, чтобы он шёл за ними.
– Держись, - предупредил змееныша Гидеон, отходя к стене, и, вытянувшись, вцепился в верхний камень.
Разбирая завал, принц дал волю мыслям. Зачем он нужен чароделу? И почему сам король Востока направился в мёртвые земли, выбрав для себя верную смерть? У него ведь нет наследников, он - последний рода. Про это Гидеон узнал, путешествуя по краю живых. В деревнях только ленивый не обсуждал венценосного вдовца. Один старик, завсегдатай трактира, бесстрашный пьяница, во всеуслышание заявил, что пришла пора Коинту искать наследника на стороне, потому что царственные чресла как пить дать прокляты, и потому пусты и бесполезны. Старику посоветовали держать язык за зубами, дабы не накликать в деревню отряд королевских воинов и красочно объяснили, что с ним сделают в случае, если его бредни услышат соглядатаи королевы.
А что, если старик прав?
Гидеон, поразившись собственной догадке, дернулся и, ударившись плечом о камни, резко отпрыгнул в сторону. В брешь, которую ему удалось отрыть, полетели новые осколки. Гидеон отступил, вскинул голову. Между неровным потолком, зиявшим огромными дырами, и выбитыми из него камнями, темнела полоса.
Гидеон походил
– Вылезай.
Змееныш едва слышно зашипел.
– Я устал.
– Знаю. Заберись наверх и спустись на ту сторону. Когда я полезу туда, меня, возможно, завалит. Иди.
Принц подсадил змееныша повыше. Тот сначала сжался, а потом быстро, хоть и без былой проворности, полез к щели под потолком. У самого свода он обернулся.
– Выберешься? Если завалит?
– Выберусь.
Сама мысль о том, что он может остаться навечно здесь, погребённый под грудой камней, вводила в уныние. Ведь что-то изменилось. Пришла пора действовать. Будто маятник, доселе недвижимый, качнулся, начав отсчет.
Не проклятье ли привело сюда короля? Неужели чья-то темная воля связала их? Не потому ли стрелец должен указать дорогу льву...
Гидеон положил ладони на камни и осторожно полез наверх. Оказавшись, под потолком, принц снял лук и бросил его вниз, предупредив змееныша, чтобы тот отполз к стене. А дальше случилось то, о чем Гидеон даже помыслить не мог. Он развернулся, спустил ноги на другую сторону и напоролся на острый выступ каменного осколка. Тот попал точно в кость таза, напрочь застряв там. Дернувшись раз, другой, принц понял, что с места ему не сдвинуться, и заскрежетал зубами от злости. Он битый час подтягивался, раскачивался, дрыгал ногами, пытаясь освободиться, но камень не отпускал его. Осторожность, которую Гидеон соблюдал, дабы не обрушить на себя весь завал теперь только мешала.
– Уходи, - наконец, произнёс скелет.
– Куда?
– пискнул змееныш.
– Подальше. Я не могу спуститься. Придётся рушить стену.
– Помочь?
– Никак. Уходи подальше.
Змееныш зашипел и, закопошившись, очень шумно пополз восвояси. Кажется, весь звук был из-за того, что выродок прихватил с собой лук. Вот только шорох нарастал.
– Что ты делаешь?
– Гидеон опустил голову. Змееныш тащил наверх огромный по сравнению с ним лук.
– На.
Гидеон протянул руку и схватил оружие. Змееныш тут же полез обратно, на землю, и, шипя, исчез в темноте. Принц просунул лук между камней, в щель прямо перед собой, схватился за его плечо, моля Тринадцатого бога, чтобы оно не сломалось, и с силой, с какой мог, оттолкнулся ногами от преграды. Камни пришли в движение, но Гидеон, повиснув на луке, успел ударить по ним еще раз и, выдернув оружие, перекувыркнулся в воздухе и приземлился на пол, на обе ноги. Ему только и осталось, что, замерев, наблюдать, как с грохотом рушится сооружённый магом заслон. Через мгновение на месте преграды осталась лишь куча разбросанных по полу камней да проход в половину ширины коридора.
Гидеон, оглядев лук, закинул его за спину.
Как говорил почивший король Запада: "Если не знаешь, какое оружие выбрать, бери костяное. Прочнее его не сыскать". А ещё отец был убежден в том, что новый путь открывается только перед тем, кто способен разрушить все, что преграждает ему дорогу.
С последним утверждением Гидеон был не согласен. Он больше века ходил по руинам и желал лишь одного - поднять свой народ из пепла погребальных костров и попутно отомстить тем, кто эти костры разжег. Он привык действовать осторожно и медленно возможно ещё и потому, что утратил ощущение времени. Живые напомнили ему, как оно дорого. Теперь следовало поторапливаться.