Тринадцатый бог. История одного Зла

Черкасова Галина Геннадьевна

– Как будто извержение вулкана, - прошептал Фирмос.

Обеспокоенные жители города возбужденно переговаривались, глядя на странное явление.

А потом началось страшное. Будь Патриция среди жителей городка, она бы и подумать не успела, что ей вот-вот придет конец. Ухнули вниз синие шпили, и по городу двинулась, сметая все на своем пути, стена огня. Хотя нет, скорее это было не пламя, а взвесь. Раскаленная, оранжевая взвесь из пыли и пепла.

Патриция снова вскинула руки, пытаясь защитить лицо, но все же увидела, как ещё до прихода стены, окружавшие её люди рассыпались в прах.

Были ли крики? Да, жители

кричали, и вопли их не обрывались мгновенно - они скатывались до истошного воя.

Патриция, сама не зная отчего, упала на спину, а когда перевернулась и приподнялась, видения исчезли. Солнце пропало, небо заволокла тёмная, грязно-желтая пелена. На город опустился вечный сумрак.

Патриция рывком вскочила и огляделась. От зданий на площади остался лишь каменный фундамент, кое-где уцелели черные остатки кладки да огрызки балок. Коинт, скрестив руки на груди, мрачно смотрел вперед - туда, где мгновением ранее возвышались иллюзорные шпили дворца.

– Что мы сейчас видели?
– удивительно спокойно спросил король.

Фирмос, стоявший в тени полуразрушенной арки, провёл ладонями по лицу, как если бы решил умыться.

– Последствия магического ритуала, - он запрокинул голову, сморгнул.
– Одно заклятье пошло не в заявленном магами направлении. Потому что на его пути встало второе.

– Ты имеешь в виду то, что накрыло Запад?

– Да. Послушайте, сир, - Фирмос вздохнул.
– Мы под Саваном Рыб. И нам лучше убраться отсюда как можно скорее.

– Поясни.

– Тут все непредсказуемо, как при любой ошибке. Я не знаю и не представляю, что нас может здесь ожидать.

Коинт кивнул и, оглядевшись, двинулся вниз по улице, ища переулок, который увел бы их в сторону от площади.

– Что это было за представление?
– тихо спросила Патриция.

– Память жертв, - нехотя пояснил Фирмос.
– Когда от магического воздействия погибает неожиданно и много людей, они не совсем умирают. Здесь их держит Саван. И так как они уже не привязаны к телу и, в общем, потеряли осознание себя, как живых, у них остались только мгновения смерти. Эти мгновения и разыгрываются.

– То есть... Все эти люди не умерли?

– Не до конца, - Фирмос замер и мотнул, не оборачиваясь, головой.
– Оглянитесь, донна. Здесь за каждым камнем неупокоенная душа.

Патриция проследила в направлении его жеста и невольно вздрогнула. За одной из балок бродил человеческий силуэт. По виду он не имел ничего общего с призраком девочки из деревни. Более всего неупокоенный напоминал тень человека за пеленой густого тумана - тысячи серых пылинок, собравшиеся в неясную фигуру.

– У них нет лиц, - продолжал Фирмос, избегая смотреть на призрачный силуэт.
– У них нет ничего, кроме...

Он неожиданно закашлялся и сплюнул.

– Кроме?
– переспросил шедший впереди Коинт.

– Кроме желания уйти, - хрипло ответил чародел.

– Смотрите, - Патриция остановилась.
– Он на что-то указывает.

Коинт обернулся. Фирмос же упер взгляд в землю. Неупокоенный медленно поднял руку и дернул ею, словно пытаясь привлечь внимание путников к чему-то, что находилось впереди.

Патриция чуть повернула голову. Над развалинами и ямами, припорошенными чёрной пылью, нависал нерушимой громадой дворец с развороченным северным крылом. С той стороны площади, куда они вышли, было хорошо

видно, что часть здания осталась совершенно нетронутой. И эта идеальная целостность среди окружающего хаоса казалась неестественной.

Предупреждающей.

– Нам явно не туда, - фыркнул Коинт и, резко развернувшись, попер напролом через руины прочь от дворца. Патриция посмотрела на Фирмоса.

– А мы можем как-то помочь этим людям?

– Нет, - отрезал чародел и заспешил за своим королём.

Они шли мимо разрухи, пепла, праха и неупокоенных душ. Тени появлялись ниоткуда и исчезали в никуда. Патриция провожала их взглядом, и иногда они вскидывали руки, как первый встреченный путниками призрак, и указывали в направлении дворца. Пару раз Патриция замечала краем глаза некое движение, в противоположность плавным движениям теней, резкое и стремительное, почти неуловимое. Нечто тёмное выскальзывало из-под руин и тут же ныряло обратно.

– Фирмос, - позвала она.
– Сир.

Коинт обернулся первым, бросил взгляд куда-то мимо Патриции и нахмурился. Фирмос, не сбавив шага, ни на кого не глядя, выстроил щит, и они молча пошли дальше. Впереди, неподалёку от выхода из клоаки, им попалась лестница в пять ступеней, ведущая на уровень ниже. Здесь, на узкой улице, некоторые здания сохранились почти целыми. У многих не было крыш, зияли чёрными провалами окна и дыры в стенах. В низине, на дорогах, блестели маслянистой пленкой чёрные лужи. Пахло гнилью. Кое-где в пыли серыми кольями торчали кости. Из-за разбитой двери одного из домов выскользнула тень неупокоенного, развернулась к путникам и, подняв руку, указала на верхний уровень.

Коинт прошёл мимо. Фирмос смотрел в землю, а Патриция остановилась рядом с тенью. Неупокоенный недвижимо замер перед воином, и странное чувство сопричастности вторглось в мысли Патриции. Всплыли откуда-то из давних воспоминаний погребальные молитвы Восьмому богу, которым учили всех детей в доме Скорпиона. В голове зазвучал смутно знакомый голос. Кажется, её наставником в нелегком деле служения Восьмому богу был сам дядя Клавдий.

– Ты не только смерть приносящая, но и свободу дарующая, дочь дома Нильянто! Учи песнь свободы! Пойми молитву смерти!

Патриция, вздрогнув, отступила. Хрустнули под ногой старые кости, и кто-то глухо зарычал у неё за спиной. Тень не шелохнулась.

– Назад!
– заорал Фирмос, и не успела Патриция отклониться, как её с ног до головы обдало жаром. Она упала на живот и быстро перекатилась на спину. Вовремя - потому что из стены раскалённого воздуха вынырнуло на неё мерзкое существо. В нос ударил запах горелой шерсти, и Патриция, закашлявшись, ногами оттолкнула от себя обожженную, дымящуюся, как окорок на вертеле, уродливую тварь. Доселе затихшая боль дала о себе знать сразу и везде. Патриция не без труда поднялась и, потирая бок, склонилась над поверженным монстром. Тело его было человеческим, лысым, но грязным, покрытым коркой. Руки более напоминали лапы - слишком длинные и толстые, с широкими кистями и короткими пальцами. На голове ото лба до затылка тянулась полоска коротких, черных, жестких волос. Патриция носком сапога ткнула тварь в подбородок, желая увидеть её морду. Но морды у твари не оказалось - на черепе пустотой чернели провалы глаз и носа, а челюсти, сильно вытянутые, походили на собачью пасть, щерящуюся рядами ломаных, тёмных зубов.