Тринадцатый бог. История одного Зла
Шрифт:
– Бестолочь, - беззлобно бросил Фирмос.
– Сейчас я сниму иллюзии, но завтра сам расскажешь мне, какова природа твоих видений, понял? И прекрати ныть, девчонок в маги не берут.
Алтангэрэл судорожно втянул ртом воздух. Фирмос повел ладонью у его лица, как если бы отгонял мошкару. Мальчишка внимательно следил за пасами мага, но, не сдержавшись, сморщился и звонко чихнул.
– Прошу прощения, - парень вытер нос рукавом дублета и виновато уставился на Фирмоса.
– Теперь вы... живой.
– Приятно слышать, - Фирмос брезгливо
– Иди спать.
– А... мертвецы?
– Подумай, откуда они взялись.
– Они - иллюзия?
Фирмос возвел глаза к потолку.
– Иди отсюда, бестолочь. Иди и думай, почему живых видишь мертвыми!
Глава 1. Стрелец
– Нету у меня ничего, окромя муки!
– возмутился старик.
Он поднялся с колен, вытер ладони о широкие, залатанные штаны и исподлобья посмотрел на разбойников.
– Темная мука! Мешок! Всё!
– Мельник и без денег?
– один из грабителей, сутулый, прыщавый парень лет двадцати, повел ножом у старика перед носом.
– Мож тебе усы сбрить, чтоб не врал? Деньги где, бурдюк?
Мельника ударили под колени, и он снова повалился в пыль.
– Лошадь уведем, да и будет, - из сарая, устроенного на берегу, близ хижины, дородный детина вывел ладную, каурую кобылку с серебристой гривой. Старик глянул на лошадь, сурово сдвинул брови и хотел было встать, но, поднимаясь, запнулся, попятился и, не удержавшись, плюхнулся на задницу. Разбойники захохотали.
– Земля не держит, а, старый?
Их было четверо, считая того, что вывел лошадь, но Гидеону не хотелось чинить бойню у мельницы. Уж больно здесь было чисто и по-деревенски живописно. Заняв удобную позицию среди ветвей старого дуба, он неспешно выбирал первую жертву. Тот, что ткнул мельнику ножом под нос, едва не раскроив губу, кажется, мнил себя главарем.
– Посмотрим, - прошептал Гидеон, вкладывая стрелу. Целью послужила дыра на сапоге прыщавого бандита. Тихий свист - и стрела впилась точно в стопу разбойника. Прыщавый завопил, скакнул на одной ноге назад и, взмахнув руками, повалился в речку. Остальные разбойники, не разобрав, что стряслось, принялись ржать над напарником-недотепой.
– Стрела! У меня в ноге стрела!!!
– орал несчастный, бултыхаясь в воде под гогот подельников. Старик-мельник, улучив момент, отполз к поленнице, за укрытием резво вскочил на ноги и стремглав бросился в хижину.
– Эй, да у него стрела в ноге!
Смех разом смолк. Трое разбойников, развернувшись к леску и покрепче перехватив оружие, замерли. Раненый продолжал браниться, но никто и не думал ему помогать.
– Тащите сюда деда!
– рявкнул детина.
– Спросим, кто у него такой храбрый!
Вторая стрела просвистела у виска здоровяка. Разбойник взвизгнул, как порося, и схватился за окровавленное ухо.
– Там! Там, на дереве!
–
– Вон он!
– А ну слезай, сукин сын!
– заорал детина, бросаясь к дереву и на ходу потрясая кривым тесаком.
– Собачье отродье! Выблядок грязной шлюхи!
Гидеон, закинув лук за спину и придерживая плащ, спрыгнул вниз. Клинок потянулся к его груди, дубинки взмыли над головой.
– Постойте, господа!
– он поднял замотанные по самые перчатки руки.
– Я всего лишь...
– Заткнись, чучело!
– рявкнул здоровяк и, не дав Гидеону произнести пламенную речь, прошил его грудь тесаком.
– Куда торопишься, хряк?
– Гидеон резко развернулся. Разбойник потянул было тесак на себя, но клинок, под углом войдя между ребер, просто-напросто там застрял.
– Какого..., - здоровяк озадаченно посмотрел на противника, а в следующий миг Гидеон, легко провернув тесак, вытащил его из себя.
– Он чё, колдун?
– пропищал крысеныш, отскочив в сторону.
– Ему чё, не больно?
Вместо ответа Гидеон сделал выпад и чиркнул клинком по круглому пузу здоровяка. Тот крякнул, схватился за живот и, повалившись на землю, бочкой откатился в сторону, освобождая своим подельникам место для маневра.
Гидеон, отступив назад, замахнулся тесаком, словно готовился нанести удар, но вместо этого поддел клинком веревку, державшую капюшон, и перерезал её. Красная ткань упала на тощие плечи, обнажив желтый череп.
– Поиграем в кости?
– Гидеон клацнул зубами.
На один миг у водяной мельницы стало так тихо, что можно было различить среди пения птиц и плеска воды веселый перезвон колокольчиков на шеях коров, пасшихся на противоположном берегу.
– Ведьмин воин!
– опомнился коротышка.
– Ведьма мертвяка подняла!
– Мертвяк!
– подхватил другой
– Мертвяк!!!
– Чары! Чары проклятой ведьмы!!!
Один из разбойников бросился прочь так стремительно, что, потеряв сапог, на нем же и споткнулся. Кубарем покатившись с берега, он налетел на прыщавого, который, постанывая, выбирался из ручья. Оба с дикими криками свалились в воду. Крысеныш, тыча в Гидеона каким-то самодельным амулетом в виде собачьей головы, пятился назад до тех пор, пока не оказался подле здоровяка с поцарапанным пузом. Тот, поднявшись, кряхтя и бранясь, схватил малыша поперек туловища и дернул в лес.
– Спалим мы твою хозяйку, мертвяк! Спалим ведьму! Так ей и скажиииии, - разнеслось по лесу.
– Ведьму?
– тихо переспросил Гидеон. Его вопрос остался без ответа.
Осмотрев разбойничий клинок, Гидеон забросил его в кусты и направился к хижине мельника, который, распахнув дверь, бочком спускался с крыльца. Каурая покосилась на чужака и, нервно фыркнув, потрусила вниз, к речке.
– Ты иди в дом, иди, - мельник махнул на Гидеона рукой.
– Иначе Колосинку испугаешь. Мне её не поймать, с моими-то ногами.