Тринадцатый IV

NikL

— Мне кажется, ты слишком предвзят, — ответил Евгений и снова наполнил стакан до краев.

Мы говорили всего минут двадцать, но он уже опустошил половину полулитровой бутылки.

— Вообще-то я всё слышу, — буркнул Павел.

— Мы тебя тоже слышим. И раз уж хочешь поговорить, то у тебя есть минута, чтобы убедить меня.

— В чем?

— Что мне стоит оставить тебя в живых, — злобно ухмыльнулся я.

Видимо, получилось слишком зловеще. В глазах брата заиграл настоящий страх. Руки задрожали. Словно

они с матерью поменялись местами.

— Сорок секунд, — я продолжал нагнетать.

— Ты… ты не посмеешь!

— Я бы на твоем место с ним не спорил. Одного он уже убил, — заметил Евгений.

— Сашу?

— Ага, — ответил брат и сделал глоток коньяка, даже не сморщившись.

Павел с перепугу потянулся к стакану, который был еще наполовину заполнен коньяком. Он опустошил его в два глотка, сморщился и ответил:

— Я расскажу всё. Все имена. Всех недоброжелателей! Я же говорил, что хочу помочь.

— Как бы твоя помощь боком не вышла, — подметила сестра.

— И принесешь клятву, — выставил я условие. — Осталось десять секунд.

Я не засекал время, но для нагнетания страха хватало условных цифр. Хватало, чтобы Павел осознал — у него нет выбора — ему придётся говорить только правду.

— Ладно, — он подошел к раковине и ополоснул нож, чтобы провести по руке лезвием. — Чёрт, — он осознал, что порезался.

Я протянул руку, на которой еще не затянулась старая рана. Кажется, через месяц, когда я приму клятвы у всех родственников и слуг, на этом месте останется глубокий шрам. Но оно того стоит.

Павел спешно произнёс хорошо знакомые слова клятвы, и перстень на моей руке засиял. Он отпустил мою руку и с облегчением выдохнул. А затем потянулся за стаявшим на столе антисептиком.

— Вот так просто? Ты оставишь его без наказания? — спросила Света.

Я обернулся к сестре и шикнул:

— Т-сс, — приложил палец к губам.

Она неохотно кивнула и переключилась на мать. И хорошо, так она не будет рушить мои планы.

— Ну, Паш, теперь я тебя слушаю, — указал я брату.

Теперь он не сможет ни соврать напрямую, ни причинить мне вреда своими руками. чужими — может, как и случилось с отцом.

— Саша подкупил слуг, чтобы они капали ему яд в чай. И так три года. В итоге он не замечал, почему здоровье стало ухудшаться.

— А какое ты имеешь к этому отношение? — прямо спросил я.

— Я всё знал.

— А почему не говорил?

— Мне было это не выгодно.

— Потому что ты сам принимал участие в заговоре?

Лицо Павла сморщилось. Клятва не позволяла соврать. А я задавал прямые вопросы, требующие чёткий ответ.

— Да, — ответил он.

— Напиши мне имена.

Он спешно достал телефон, и уже через две минуты мне пришел сообщением список из тринадцати фамилий.

— Это все?

— Нет, — процедил он.

— Кто еще

принимал участие в заговоре?

Он молчал, но партизан из Павла был так себе.

— Оставьте нас вдвоем, — попросил я остальных. — Смотрю, здесь большая застекленная веранда.

Евгений, Света и наша мать отправились на веранду, стеклянная дверь в которую располагалась за плотными шторами. И уже через минуту мы с Павлом остались наедине.

— Вот так ты хотел меня провести, а в итоге спалился сам, — подметил я.

— Да, я не ожидал, что ты станешь настаивать на клятвах, — признался брат.

— Кто еще из нашей семьи принимал участие в заговоре? — повторил я вопрос, добавив в голос стали.

— Моя мать. Она была в курсе, но не принимала участия. Клянусь.

— Кто еще?

— Никто.

Это была правда. Под клятвой рода он не мог так прямо лгать. Что ж, этой информации было достаточно.

Как там мать говорила: за такое полагается отрезать язык? Как по мне — слишком просто для человека, который наверняка попытается обойти клятву.

— Что ты станешь делать дальше? Попытаешься вредить мне с помощью посторонних?

Павел сморщился. Соврать он не мог, как и ответить честно.

— Когда ты похитил и попытался обвинить мою мать, то подписал себе смертный приговор, — тихо сказал я.

— Нет, брат. Я знаю тебя, ты не убийца.

— Ошибаешься. Перед тобой совершенно другой человек.

— Нет… нет, я с детства знаю тебя.

— Ответь на последний вопрос. Если я отпущу тебя, то ты не станешь пытаться убить или кого-то из моих близких?

Павел молчал. Так я и думал.

— Молчание иной раз несёт больше смысла, чем сказанные слова.

Сказав это, я быстрым движением рук создал боевое плетение. Использовал те же иглы, поскольку их хоть немного отработал на практике. Одна из игл угодила шею брата. На меня брызнула горячая кровь.

Брат захрипел и упал. что ж… две смерти братьев за два дня. Жестоко? Пожалуй. Зато так я смогу обезопасить остальных. Тех, кто был мне верен ещё до принесения этой чёртовой клятвы.

Так, кажется мне пора создавать группу зачистки. Под ногами был белоснежный ковер, напрочь залитый кровью. Ну и фиг с ним. Куда девать тело в многоквартирном доме? Я же не мясник, чтобы его по частям выносить!

Я снял с себя окровавленную рубашку, выбросил в мусор и смыл с лица кровь. Достал из рюкзака толстовку, которую еще с училища не вынимал оттуда. А на черных штанах кровь была не так заметна.

Подошел к веранде, откинул штору и постучался. Позвал Свету на языке жестов, и она поспешила выйти ко мне. Брата и мать оставил ждать на веранде, там было тепло и уютно, никаких трупов.

— Ого! Знаешь, если бы мы сожгли его заживо, то осталось бы только пятно на полу, — прокомментировала Света.