Тринадцатый ковчег
Шрифт:
Майра с трудом разглядела снимок в руках у Бишопа: девочка — не старше самой Майры, тоже кудрявая, темноволосая. Однако на этом сходство заканчивалось. Эли- анна была высокой, фигуристой, серьезной, как будто на плечах ее лежал груз большой ответственности. Сари Уэйд, если не считать волос, больше ничем на сестру не походила: мелкая, тощая, с наивной улыбкой на детском лице. Дыхание перехватило: Сари запросто могла сойти на близняшку Майры. Сходство просто поражало, Майра словно смотрела на свою детскую фотографию или на фотографию мамы. Отец резко помрачнел, совсем как после смерти жены. Должно быть, и он заметил сходство,
— Я увеличил картинку, — сказал Бишоп, указав на запястье Элианны. — Браслет словно врос в кожу. И вот еще, взгляните на метку с внешней стороны: змей, кусающий собственный хвост и окольцовывающий слова Aeternus eternus.
— Печать основателей, — догадался Джона.
— Да, это может быть Маяк, — сказал Деккер, подаваясь ближе, чтобы лучше рассмотреть картинку. — Описание совпадает, но наверняка сказать трудно. Уверенности нет.
— Элианна всюду его носит, — заметил Бишоп.
Он достал другие фотографии семьи Уэйд и принялся перебирать их: дочери президента взрослели прямо на глазах. Элианна поправилась, а Сари выросла, хотя ростом со старшей сестрой так и не сравнялась. Обе девочки постепенно превратились в молодых женщин, а после на их лицах появились первые морщинки, в волосах — седина. На некоторых фотографиях Элианна и Сари, нарядно одетые, сопровождают родителей (на которых были очень похожи) на званых приемах. На одном снимке президент выступает с речью перед толпой, а жена и дочери слушают его, стоя в переднем ряду. На другом — семья Уэйд посещает Больницу, еще совсем новую, а вот Элианна перерезает красную ленточку у входа. И на каждом снимке на правой руке у нее поблескивает золотой браслет.
Наконец снимки закончились.
— Нигде нет Элианны без браслета, — подвел итог Бишоп. — Помните, я говорил, что раздобыл несколько носителей? Так вот, в данных много пробелов, но мне попались отрывки из дневника президента Уэйда. В одном из таких отрывков он пишет: как только Маяк сливается с плотью носителя — это его слова, — снять прибор уже невозможно.
— Если только носитель не умрет, — догадался Деккер.
Бишоп достал из кармана снимок, который, видимо, приберег напоследок.
— Это похороны Элианны. Согласно восстановленной хронологии, она погибла во вторую крупную эпидемию оспы, которая унесла жизни примерно одной десятой колонистов. Элианне тогда был семьдесят один год.
Это и правда были похороны: бездыханное тело Элианны возлежало на алтаре под саваном, скрывавшим причиненный хворью ущерб. Рядом, одетая в черное, припала на колени Сари: держа сестру за правую руку и скорбно опустив голову, она молилась.
— Браслета на руке нет, — наклонившись поближе, заметил Деккер. — Он исчез.
— Вот именно, — согласился Бишоп. — Его сняли с руки покойницы.
— Маяк забрал себе кто–то другой? — спросил Деккер.
— Если честно, я не знаю, — признался Бишоп. — Последний раз Маяк видели на фотографии, где Элианна еще жива. — Он постучал пальцем по снимку. — Потом он бесследно исчезает.
— Так, может, это и не Маяк вовсе? — нахмурился Деккер. — Вдруг это просто причудливое украшение, которое Элианна любила надевать по случаю и без?
— Возможно… — согласился Бишоп.
— Или же это правда Маяк! — вставил Джона, снова принимаясь расхаживать по кабинету. — Что, если, когда Элианна умерла, отец или сестра сняли браслет?
— Тогда почему они сами не стали его
— Ну, я не знаю, — произнес Джона, запуская пятерню в волосы. — Это лишь мои догадки, но разве не после ее смерти Синод принялся уничтожать все, связанное с эпохой, предшествовавшей Концу? Как раз когда умерла Элианна, и началась Великая Чистка.
— Все верно, — подтвердил Бишоп. — Это есть в хронологии.
— Это лишь доказывает, — хмуро произнес Деккер, — что Синод мог уничтожить Маяк вместе со всеми запрещенными предметами. И нам от этого не легче.
— Мог, — подумав, сказал Джона, — а может, Маяк спрятала Сари! Великая Чистка состоялась на ее веку, ведь так? Сари состарилась, но еще не умерла к тому времени?
— Верно, — кивнул Бишоп. — Если так размышлять… Сари знала, насколько Маяк важен для всех, а теперь, исходя из записей в президентском дневнике, нам понятно его назначение. Маяк выведет нас на Поверхность и укажет путь к месту встречи с другими колониями — если, конечно, они выжили, — чтобы мы могли возродить жизнь на Земле.
Сердце у Майры чуть не выскочило из груди. Ее всегда учили, что Святое Море спрятало избранных в убежище, а остальных людей — нечестивцев — постиг Конец. Это как прожить всю жизнь в уверенности, что ты в семье единственный ребенок, а потом с удивлением узнать: у тебя есть братья и сестры, которые живут в другом мире… Это просто не укладывалось в голове. Майра попыталась успокоиться, чтобы ненароком не выдать свое присутствие, но задача оказалась не из легких: сердце бешено колотилось, дыхание сделалось частым–частым. Голова закружилась, нахлынул страх, ужас: воздух в колонии скоро закончится!
— Пусть даже Сари и спрятала Маяк, — признал Деккер, — это же случилось тысячу лет назад. Спрятать она его могла где угодно… с чего начнем?
— Загвоздка… — признал Бишоп. — Ну… что будем делать?
Несколько секунд трое заговорщиков молча думали.
— По–моему, надо держаться плана, — произнес наконец Джона. — И искать Маяк. Без него шансов достичь Поверхности мало.
На том и порешили. Погасив свет, трое вышли из кабинета. Пискнул сканер, щелкнул замок, но Майра еще долго не смела пошевелиться, пока отец и его товарищи не покинули Инженерную. Лишь тогда она пустилась в обратный путь до дому, используя тайные ходы. Пришлось поторопиться, чтобы опередить отца и избежать расспросов — Майре хватило неприятностей из–за утреннего опоздания.
Коленки подгибались, но она упрямо неслась дальше по трубам и шахтам. Из головы не выходил подслушанный разговор, слова заговорщиков, сливаясь, вертелись бешеным вихрем. Майра тщетно пыталась разобраться во всем, уловить смысл, но ясно ей было лишь одно: если отец потерпит неудачу, все они погибнут.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. КОНЕЦ ИСХОДА
Весь мир — одна деревня, и мудрец в нем нигде не изгнанник [10] .
10
Пер. с англ. И. Кормильцева.