Тринадцатый пророк
Шрифт:
Не знаю, что прочла Магда на моём лице, но выражение её стало таким, словно застала меня в объятиях соперницы.
– Выходит, я права, – сказала она, выдавив жалкую прыгающую улыбку. – Видел бы ты себя сейчас. Кто же она? Впрочем, какая разница… Почему ты мне не сказал?
– Магда, послушай… Ты здесь не при чём. Та женщина в прошлом. В очень далёком прошлом…
– А я, значит, должна была стать заменой? Почему бы нет? Мне к этой роли не привыкать! А теперь хватит? Наигрался? Пусти, дай мне пройти.
– Ты не хочешь слушать! Почему ты не слышишь меня?! – Я почти кричал. Нет, не почти, я вправду кричал… Но она всё равно не слышала.
За соседской дверью зашуршало, заскрипело. В приоткрывшейся щели блеснул любопытствующий глаз.
– Да иди же сюда! – Я силой втащил отчаянно упиравшуюся Магду обратно в коридор, несколько раз встряхнул за плечи. – Вспомни, ты должна вспомнить! Ты ведь тоже была там! Это была ты!
– Вспомнить – что?
– Иерусалим, лилии, снег?! Это было настоящее чудо! Я так тебя любил! Обещал вернуться и вернулся, проделав путь невероятный, невозможный! Как ты могла забыть?! Неужели ты не помнишь даже Равви?!
Широко распахнув глаза, Магда смотрела на меня настороженно, словно открывала что-то новое, незнакомое, пугающее.
– Кого?! Ты снова бредишь…
– Не смей говорить, что я схожу с ума! – сорвался я. – Со мной всё в порядке, дай объяснить!
– Пожалуйста, – проговорила Магда переменившимся голосом, словно плеснула ледяной водой из ковша, – позволь мне пройти. Не надо объяснений. Просто позволь уйти. Ладно?
Таким тоном в кинотриллере врач успокаивает опасного психа. Она решила, что я свихнулся. Возможно, она права…
Я посторонился. Магда прошла к лифту. Из квартиры напротив вышел припозднившийся сосед с ротвейлером на одном поводке и абрикосовым пуделем на другом. Ротвейлер дружелюбно вильнул мне хвостом и лизнул ладонь, пудель звонко гавкнул.
– А я женюсь, – радостно объявил сосед на моё краткое «Здрасьте».
– Поздравляю.
Сосед охватил взглядом меня и молчаливую насторожённую Магду с дорожной сумкой, осекшись, понимающе поскрёб гладко выбритый подбородок и шумно, сочувственно вздохнул.
Вернувшись на кухню, уже в одиночестве, я накатил-таки стопку, опрокинул, зажевал коркой чёрного хлеба. Но легче не стало. И когда я раздумывал, стоит ли повторить, за спиной раздался знакомый насмешливый голос:
– Так-так-так…
Проклятый ночной гость сидел на подоконнике, закинув ногу на ногу, и скалил зубы. Особенно омерзительно смотрелись два верхних клыка, выдающихся вперёд так, что верхняя губа вздымалась над ними, как у хищного зверя.
– Один из доблестных спасителей человечества надирается в одиночку, потому что никак не может решить, кого ему следует спасать в первую очередь – этот безумный мир, или самого себя. Жалкое зрелище!
Он спрыгнул на удивление бесшумно, направился прямиком к шкафчику, достал вторую стопку, напузырил и себе. С преувеличенной вежливостью поинтересовался:
– Хозяин не против?
Я молча прирос к табурету, ощутив, как ноги примерзают к полу, а по спине меж лопаток ужом проползает противный липкий холодок.
– Не бойся, я тебя не съем. – сказал он всё с той же отвратительной усмешкой и подмигнул. – Твоё здоровье.
И опрокинул рюмку в пасть. Смачно рыгнул. Завоняло какой-то дрянью.
– Дерьмо. Совсем испортился «Кристалл». Кругом одно ворьё.
– Разве тебе
– Нравится, – охотно согласился незваный визитёр. – Но иногда раздражает. Уж слишком всё легко. Никаких усилий. Скучно. Гадость не в радость. – Он радостно улыбнулся: – Хорошо сказал, а?
– Запиши, – посоветовал я.
– Зачем? И так запомню. У меня прекрасная память. Совершенная. В отличие от вас. Это вы всё пишете, пишете, грамотеи недоделанные! – Откуда-то из недр своего плаща он достал Библию. – Вот, взял почитать на сон грядущий. Оборжался. Что ни слово, подарок. Ну и фантазия! «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему (и) по подобию Нашему…" [8] Это ж надо такое самомнение иметь?! – Он раскатисто заржал. – Уж хоть бы писали «по замыслу Нашему»! А то «по подобию». Ха-ха! А заика-то, блин! Устно двух слов связать не мог, а во, отписал! Одни Откровения чего стоят! Скажу по секрету: вы – самые нахальные, самоуверенные и странные из существ, когда-либо населявших Вселенную. Поэтому мне здесь и нравится!
8
Бытие. 1,25.
– Что тебе нужно? – спросил я шёпотом.
– А сам не догадываешься? Знаешь, почему я тебя не приложил тогда, в лесу? Потому что этот жалкий убогий мирок был бы невыразимо скучен без таких, как ты и наши общие друзья. Уж можешь поверить, я много чего перевидал. И всё всегда заканчивается одинаково: большим «бум!» – он картинно развёл руки с оттопыренными пальцами, – так называемым, вселенским пожаром. А с вами было немного сложнее и потому интереснее. Что за бой без достойных противников? Всё равно, что бить по морде собственное отражение в зеркале. Вы в тот раз вы красиво меня развели. Но я не в обиде, это было так непредсказуемо! И потому интересно. А этот засранец, неудавшийся плотник даже осмелился нахамить! Да, таких, как он, я больше не встречал… Энергетика у него была… нездешняя… М-да… – Он поскрёб переносицу кончиком крючковатого пальца. – А мне вас не хватало эти две тысячи лет… Бывали разные чудики, но всё не то. Скучно. Играем снова? Приз – маленький голубой шарик. О кей?
– Тебя нет, – сказал я, пятясь назад. – Ты – очередной ночной кошмар. Бред. Галлюцинация.
– Ты меня разочаровываешь. – Хмыкнул ночной гость, презрительно покривившись. – Я думал, ты большой мальчик, а ты ещё писаешь в штанишки. Жаль. Я надеялся, что этот раунд тоже будет интересным, а всё оказывается так просто… Даже слишком. Цирк сгорел, клоуны разбежались. И никому ни до чего нет дела. Предупреждал ведь я нашего забавного мечтателя: все его мучения будет напрасны. Но свои мозги не вставишь! Что он тебе сказал в последний раз?
– Что скоро вернётся.
Он презрительно сморщился.
– Ага, а ты и поверил. Ему и там неплохо. Кинул он вас, ребятки! Учитель, предавший учеников…
– Это неправда! – заорал я ему в лицо, едва сдерживаясь, чтобы не кинуться с кулаками, – Ты всё врёшь! Он скоро вернётся! Вернётся!!!
– Ага! Завтра. А ты валяй, беги за своей девкой. Она того ждёт. Покувыркайтесь напоследок, не так много вам осталось… – Он довольно потёр ладони, сплюнул за окно, высунувшись, проследил, куда упал плевок.