Шрифт:
Annotation
загадочная личность Петра первого, события в Европе, тайные кукловоды - и конечно попаданка, между прочим академик и доктор наук, из 21 века. будет ли она пытаться изменить мир, или мир изменит её? и одна ли она там такая?
Максимова Виктория Станиславовна
Максимова Виктория Станиславовна
Триста лет тому назад...
Как
Зала освещена скудно, свет падает откуда-то сверху, не яркий рассеянный свет, выхватывая силуэты сидящих за столом и теряясь в густых потемках огромной залы. Их пять. Пять фигур в одинаковых темных балахонах, большие капюшоны надвинуты низко, но это скорее всего условность. Собравшиеся пятеро давно и хорошо знают друг друга, и капюшоны, как и выдуманные имена скорее пафос, или дань неким традициям.
– Продолжайте, Афина, вы говорили о желании Московского царя прорваться к Каспийскому морю...
– Кхм. Да, как сегодя, уже упоминалось неоднократно, Московия давно лелеяла такие планы, - Начала Афина неожиданно хорошо поставленным мужским голосом - но как заметил уважаемый Зевс, Северная война затянулась, и неизвестно ввяжется русский царь еще в оду баталию, или удовлетвориться одним окном в Европу.
– ...Не ограничится, это я вам точно говорю, у государя Московии очень хорошие аппетиты!
– это вмешался первый голос, который понуждал продолжать Афину.
– Почему вы всегда перебиваете меня Гермес!
– Афина норовисто, словно породистый конь, дернул годовой открывая породистое, благородное лицо лет сорока на вид . Темные, красиво отчерченные брови, прямой нос, яркие губы и аккуратная эспаньолка, все это присутствующие заметили лишь на миг, а брюнет Афина снова поправлял капюшон.
– если не хотите меня слушать, давайте послушаем Асклепия, это его страна, и формально его государь.
– спокойно, братья, - очередного говорившего еще никак не называли, но если проводить аналогию с греческими богами, ему подошло-бы имя Гефест, широкоплечий, с грубыми чертами лица, даже под тканью балахона видно как перекатываются груды мышц. Как и все присутствующие по давнему негласному правилу, говорил он на латыни - не надо устраивать из почтенного собрания балаган, или тем более кабацкую драку...
– все покосились на того, кого величали Гермесом. Тот по птичьи закрутил головой, и заерзал
– А что? А разве я виноват??? Аполлон сам начал оскорблять моего короля, и нашу политику...
– не оскорблять, а цитировать наши указы... с Комментариями...
Присутствующие дружно попытались спрятать улыбки, и не потому что Аполлон, очень мало соответствовал своему имени, маленький, чуть больше карлика, вертлявый как обезьянка Аполлон славился своим едким языком, и хорошими шутками. Те самые знаменитые "комментарии" до сих пор ходили по всей Европе в качестве анекдотов. Гермес же опять вспыхнул кумачем и попытался что-то сказать, но был безжалостно прерван Гефестом
– Стоп стоп. Нет, господа, если вы еще молоды, чтобы так выяснять кто прав, то мы уже в тех летах, когда трудно участвовать в потасовках. Последний раз была очень неприятная картина, когда почтенного Нептуна вывели под руки...
– Почтенного Нептуна вывели под руки потому что у него были подбиты оба глаза, а оба глаза были подбиты потому, что у него очень нехороший язык.
–
– А я давно говорю, к черту этот мертвый язык, все рано тут прислуживают только глухонемые! А излагать свои мысли бывает затруднительно.
– Помолчи, Гермес, на французском, многим еще труднее будет излагать мысли, стоп Атлант, на английском тоже... Господа почтенное собрание! Я в который раз призываю вас к порядку, и прошу высказаться почтенного члена нашего собрания Асклепия.
Тот, кого назвали Асклепием, не торопясь поднялся, расправил могучие плечи, и заговорил медленно, с расстановкой, тщательно выговаривая латинские слова:
– да мы уже полтора часа судим о моей стране, - Асклепий выделил голосом последние слова - и наконец-то удосужились спросить моего мнения. Первое, я скажу, что сильная Московия нужна всем. Всем разумным, кто болеет о благе мира, а не о собственных амбициях. В мире нужен баланс. Мир должен развиваться, и развиваться равномерно. Нет радости если в одном месте будет густо, зато в другом пусто. Вот ты, Гера, ты сколько ратовал за ввоз золота из колоний? И даже радовался по первоначалу? А потом, на этом месте просил помощи у высокого собрания, о потоплении тех самых галеонов с золотом, дабы не дармовое богатство не привели к полнейшему упадку твоей станы. Да Гера?
– Ты прав, Асклепий, - голос принадлежащий Гере так же был мужским, чуть старчески надтреснутым, но фигура в капюшоне держалась прямо, глядя прямо перед собой. Даже не видя лица говорившего было видно, что ему не легко признавать прошлые ошибки.
– в моей стране остановилось развитие. Золото обесценилось, цены выросли, продукты стали дороги, мануфактуры даже не начали строится... Мне очень горько за свои ошибки, и за свою страну. Прости что перебил тебя, продолжай.
– Государь, Петр I проявляет великий интерес к Каспию, зная хорошего его значения для России, зная, что благосостояние России поднимется, и когда она станет посредницею в торговом отношении между Европой и Азией... Еще двадцать лет назад, мы в лице нашего ныне покойного брата, Ори, предложили русскому двору свою программу, которая содержала между прочим следующие пункты: для освобождения армянского и грузинского народов необходимо послать в Закавказье 25-тысячную русскую армию-15 тысяч конных казаков и 10 тысяч пехотинцев. Конница должна двигаться в Закавказье дорогой, проходящей по Дарьяльскому ущелью, а пехоту следует переправить из Астрахани по| Каспийскому морю. Русские войска будут встречены армянскими и грузинскими военными силами.
Ори и его сподвижник вардапет Минас посылают в Армению человека, чтобы поставить армян и их соседей в известность относительно обещаний русского царя.
Так, при русском дворе был поднят вопрос о подготовке похода в Закавказье. В этой связи нами было сочтено необходимым направить в Персию особое посольство во главе с Ори, поручив ему изучить там обстановку, выяснить настроения народа, собрать сведения о крепостях и дорогах страны и т. д. Чтобы не возбуждать подозрений, было решено представить дело так, будто Ори, уполномоченный римским папой, едет к шаху Хусейну с целью облегчить положение христиан Персии.