Тристан, или О любви
Шрифт:
Положив трубку, Данеш нажимает кнопку «Не входить», не хочется никого видеть, даже собственную секретаршу. Он злится на себя, что не сумел сдержаться и, похоже, показал, как потрясло его известие, только что сообщенное пани Геленой. Большим начальникам нравится бравировать собственной невозмутимостью. И надо же было ему сорваться именно сейчас!
Конечно, не стоило кричать: «Что?!» — когда та рассказала об отъезде Марии. Гелене пришлось дважды повторить, что она ему звонила вчера, но не застала. Наконец Данеш нашелся и невнятно объяснил, что Марию, по-видимому, так расстроил визит в театр, что она даже с ним не
Ну и идиот же я, посетовал Данеш. Во-первых, выдал себя с головой: Мария делает что ей заблагорассудится, а не то, чего хочу я. И это, конечно, непростительно.
Скорее всего, Мария просто обиделась. Но почему? Ведь так естественно предпочесть любовь подремыванию на этом занудном «Поцелуе». Да и что эта девица о себе воображает?
Сначала мчится как угорелая в Прагу, потом начинает выкобениваться и в результате дает деру, даже не соизволив позвонить… Ну ладно, девонька, я давно уже не мальчик и сумею поставить тебя на место, будешь знать, что со мной такие фокусы не проходят. В любовнице что главное? Послушание. А станет капризнее жены — сразу теряет привлекательность.
Впрочем, когда-то ее выходки мне импонировали, даже льстило, что Мария ведет себя как настоящая актриса, а если женщина согласна сразу угождать, то быстро надоедает. Но это уж слишком. Правда, говоря откровенно, мне так и не удалось помочь ей с театром, я ведь знал, что в нынешнем сезоне шансов практически нет, просто не решился об этом сказать. Ну и что, не бог весть какой грех. А она сразу на дыбы!
Честно говоря, с ее отъездом хлопот значительно поубавилось. Их и на работе полно. Да еще это место в министерстве, но там, похоже, дело на мази. Бывают моменты, когда руки у мужчины должны быть развязаны. Не хватало еще сажать на голову какую-то своенравную девицу.
Когда наконец Данеш почти утешил себя перспективой спокойной жизни, нет, в самом деле, что ни делается, все к лучшему, он вдруг вспомнил о Томане. Вроде и нечего перед ним скрывать, однако неплохо бы растолковать ему подоходчивее, чем супруге, что все это мне только на пользу. Человек, занимающий такой пост, как я, не должен ставить себя в неловкое положение перед подчиненными.
Что касается Марии, то либо она снова начнет послушно клевать с моей руки, либо вернется к разбитому корыту: будет сидеть в своем городишке, давать уроки музыки и пения и ждать, когда случится чудо и кто-то вытащит ее из этой глуши. Один раз чудо произошло, она познакомилась со мной. И вот вам пожалуйста, не сумела оценить…
Данеш выключил табло «Не входить», поправил галстук и позвонил секретарше, чтобы та принесла почту. Потом попросил вызвать к нему Томана.
Самое время поговорить с ним по-дружески. Объяснить все про Марию, ну а тот, ясное дело, перескажет жене. Намекнуть, что какое-то время мы с Марией не будем видеться, дескать, я сам так решил, а когда захочу ее снова увидеть, то позову. Прибежит как миленькая.
Кстати, эта Гелена Томанова довольно интересная особа. Пожалуй, простак Томан не очень-то ее ценит. А вот мне кажется, что мы прекрасно понимаем друг друга. Во всяком случае, совершенно
В тот первый вечер, когда Мария приехала так поздно, все было особенно пикантно. Они сидели вдвоем на маленьком старинном диванчике, разговаривали, и он будто невзначай положил руку на плечо Гелены, та на какой-то миг умолкла, но не отодвинулась. Все было так близко, так возможно… Однако в любую секунду могла приехать Мария. Поэтому они продолжали беседовать о пустяках, но какая-то недосказанность, которая придает особую остроту отношениям, между ними осталась.
Вот типичная ошибка: гнаться за призрачным счастьем, от которого одни хлопоты, и при этом упускать совершенно явную возможность.
Когда приеду в следующий раз, я ведь только что обещал ей это, непременно положу руку на плечо Гелены и буду держать долго-долго, пока она не прильнет ко мне. Он ни минуты не сомневался, что именно так и поступит.
— К директору? — недоуменно переспросил Томан, когда секретарша передала ему просьбу шефа. — А что он хочет? Пожалуй, захвачу последние отчеты.
Сомневаясь, стоит ли показывать их Данешу, Ян взял папки с отчетами о работе за прошедшие две недели. Откровенно говоря, последние дни он вообще ничего не делал. Но тут до него дошло, что Данеш вряд ли вызывает его по работе, наверное, тому не терпится расспросить про Марию.
Ян и сам целый день представлял, как она ходит по Праге в ожидании назначенного времени. Жалко, час свидания еще так далеко. Он постоянно ловил себя на мысли, что думает только о встрече с ней, мир вокруг перестал существовать, и он живет в преддверии чуда — скоро я снова увижу ее… Не зря говорится, что влюбленный мужчина скачет на испуганном коне.
Ян вышел в коридор и с достоинством, как и положено референту, прошествовал к директорскому кабинету. Секретарша, которая уже успела вернуться в приемную, бросила на него сочувственный взгляд. В институте Томана любили, скорее всего, за ту беззащитность, с какой он на все реагировал. И хотя Лидушка, естественно, слышала, что они с директором бывшие одноклассники, все равно ободряюще улыбнулась Яну:
— С утра у него было вполне приличное настроение.
— У меня тоже неплохое, — ответил Ян немного невпопад. — Представьте себе, уже несколько дней!
И постучал в обитую дерматином дверь.
Данеш сидел не за письменным столом, а в углу, в кресле у журнального столика.
— Привет! — поздоровался он с Яном, и это была хорошая примета. — Что там у тебя?
— Отчет о работе. Я не знал, что может понадобиться.
— Да ничего не нужно. — Данеш великодушно махнул рукой. — Садись.
И поскольку он все еще думал о Гелене, взгляд его оставался рассеянным и немного тревожным. В конце концов Томан ее муж, хотя само по себе это еще ничего не значит.
— Мне только что позвонила твоя жена. Насчет Марии. Странно, что ты сам не рассказал об этом! Ян по обыкновению пожал плечами:
— Мне и в голову не пришло, что ты не знал.
— Представь себе, не знал. Так тоже иногда случается. Этих женщин не всегда поймешь.
— А я их вообще никогда не понимаю, — простодушно заметил Ян.