Триумф Боло
Шрифт:
Место посадки тяжелого транспорта флота было испещрено воронками, поверхность выжжена дотла.
Иш сел там же. Глаза его увидели то, чего он больше всего боялся. На мрачном плато Боло, покосившийся, на разбитых гусеницах. Корабль определил, что машина была слишком «горячей», чтобы взять ее на борт, экипаж в помощи флота более не нуждался. Поэтому они вызвали экспертизу и оставили малыша Боло.
Спотыкаясь на изрытой почве, Иш смотрел на задранный нос Боло — миниатюрный носик в сравнении с мощными таранами боевых Марк XXI. Солнце
С первого взгляда можно было понять, как досталось этому Боло. Объяснять это капитану морской пехоты Итиро Мацуро не было необходимости. Плакать хотелось от этого зрелища. Ох, Рыжик, что они, гады, с тобой сделали... Он заморгал, подавляя чувства, в существовании которых боялся признаться даже самому себе. Жена Иша, смирившаяся с одиночеством, выпадавшим на долю любой жены профессионального военного — особенно во время боевых действий, — никогда бы не смогла понять переживаний своего мужа, приближавшегося к маленькому разбитому Боло.
Можно ли ее спасти? Хоть как-нибудь...
Сопровождавший его техник протяжно свистнул:
— Основательно его отделали, собаки, ничего не скажешь. Тут чокнешься, пожалуй.
Иш не ответил. Он сосредоточился, чтобы правильно передать код опознавания. Как бы она не открыла огонь... Хотя было бы из чего... Ее малая скорострелка, чуть больше пулемета, почти оторвана от корпуса вместе с шарнирной турелью. Сенсорные решетки сорваны или скрючены. Тело... корпус продырявлен в нескольких местах. Один из манипуляторов отломан и болтается на кабелях. Другой погнут и вряд ли работоспособен.
Пришлось прокашляться, чтобы вернуть пропавший голос. Ему хотелось нежно и печально упрекнуть: «Рыжик, милая, я же просил пригибаться...» Он преодолел себя и просто, по-деловому послал речевой запрос:
— Легкая Разведывательная Корпусная единица 1313, ответьте на запрос по коду «Свежая Выпечка».
— ЛРК-1313 отвечает. Добро пожаловать, командир. Ваше имя, прошу вас?
— Капитан Иширо Мацуро.
— Добро пожаловать, капитан Мацуро. Мне нужен инструктаж, информация по обстановке и заводской ремонт.
Внутри у Иша все как будто обвалилось. Она не помнит его! Рыжая, которую он знал, воскликнула бы: «Привет, Иш! Куда ты запропастился? Я так тебя ждала!»
Что за бред! Что здесь случилось? Да, ее бросили в бой, для которого она не предназначена. Но потерять восьмилетний архив данных!..
Это не просто боевое повреждение. На него психотроника реагировала бы иначе. Но она идентифицировала Иша, признала статус командира и запросила данные и обслуживание, как будто ничего не случилось... Иш почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Может, Космофлот был прав, Рыжая сошла с ума?
Как ни печален был внешний вид разбитого Боло, картина внутри, в боевой и десантной рубках, была намного трагичнее. Экипаж остался на борту. Умерли они по-страшному. Стараясь не смотреть на дыры, зиявшие в борту и в телах боевых друзей, Иш взялся за ручку люка, соединявшего крохотный боевой пост с десантным отделением. Одно из этих тел было другом, с которым они бок о бок сражались и вместе надирались в течение семи лет.
— Баркли, готов? —
— Готов... — Тощий как щепка, техник пристально смотрел на другое тело. Он тоже боролся с эмоциями, пытаясь справиться с шоком и горечью. Баркли и ДеФриз вместе работали на «Бонавентуре». Баркли хрипло кашлянул, осторожно обошел то, что осталось от Дуга Харта, и склонился над панелью управления Рыжей. Худой и бледный, в громоздком скафандре, защищавшем от интенсивной радиации, он сразу приобрел намного более импозантный вид профессионала, занятого делом. Он и был профессионалом весьма высокой квалификации, быстро справился с диагностикой.
— Ф-фу... — отвалился он от панели.
— Что?
— Память — тю-тю. Как корова языком... И если б я хоть дотумкал, как да что... — Каждое его слово добивало остатки надежд Иша.
Нет памяти... Исчезла память. Как это могло случиться? Почему и с какой целью...
— Не понимаю, — произнес Иш вслух.
— Чего уж тут не понять... — Техник сунул щупы тестера в другие гнезда и нахмурился. — Стерли ей память начисто, чего ж тут непонятного...
В этих словах нет нарушения субординации, это просто его досада.
— Я понимаю что, но не понимаю почему. — Иш беспомощно повел рукой. — Боевые повреждения, даже такой тяжести, не смогли бы стереть память. Значит, кто-то должен был это сделать. Я знаю этот экипаж. Харт мог сделать такое, только если бы ей угрожал захват в плен. А такой угрозы не было. Это мы знаем точно. Она добралась сюда без следа Денг поблизости. Банджо этого и не смог бы сделать. ДеФриз...
Он ощутил укол совести. И ДеФриз такого бы не сделал, хотя он провел на борту Рыжей всего лишь несколько дней. Иш знал ДеФриза и сам направил механика «Бонавентуры» в этот рейд. Отправлять людей в бой, иной раз зная наперед, что многие из них не вернутся, — к этому нельзя привыкнуть. Но ДеФриз должен был вернуться. Рыжая должна была вернуться вместе со своим экипажем. Что могло заставить одного их этих троих — Виллума ДеФриза, Дуга Харта или Адуву «Банджо» Банджула — стереть память Рыжей?
Положение тел не помогало разрешить эту загадку. Первый лейтенант Банджул покинул боевую рубку. Его швырнуло на переборку в десантном отсеке напротив зияющего прорыва в корпусе Боло. Ожоги и раны на лице и груди вполне могли быть смертельными.
ДеФриз распростерт на дне в передней части. Рыжая наклонила дверь-койку медицинской станции, но механик не смог до нее добраться — или был сброшен. Он умер от радиационного заражения. Иша от смертельной радиации защищал тяжелый скафандр. ДеФриз был тяжело ранен еще до облучения, которое его убило. Иш проверил медицинскую статистику Рыжей. Умиравший механик получил массивное вливание болеутолителей. Так похоже на Рыжую... облегчить, помочь...
Капитан морской пехоты Дуг Харт...
Один из ближайших друзей Иша представлял собой груду переломанных костей, смешанных с искореженной арматурой командного кресла. Прямое попадание чего-то пробившего корпус. У него не было ни малейшего шанса. Да и ни у кого из них не было. Но оставался вопрос: почему она атаковала превосходящие силы противника? Рыжая не могла не понимать полной безнадежности этого действия.
Почему Дуг Харт допустил этот акт самоубийства?