Триумф поражения
Шрифт:
— У нас… вас прекрасное агентство! — горячусь я. — В нем работают преданные своему делу люди. Заинтересованные, творческие, порядочные…
— Допускаю, — соглашается со мной Хозяин, поднявшийся на второй этаж и прислушивающийся к стоящей там тишине. — Ваше привидение живет не на втором этаже?
— Наше привидение живет, где хочет, — доверительно сообщаю я. — То в холл спустится, то в двери наших с Карповыми квартир скребётся…
— А! Да! — вдруг вспоминает Александр Юрьевич. — Ваши квартиры! Удивлен, что вам их оставили.
— Не
— Мифическая бабушка? — неожиданно смеется Холодильник. — Она тоже привидение?
— Она — миф! — делюсь я своей нестрашной тайной. — Я ее никогда не видела. Карповы ее плохо помнят, что странно. Но из-за нее я Симонова-Райская, хотя пару месяцев после рождения была просто Симонова.
— Занимательно, — медленно идя по коридору второго этажа, говорит Хозяин. — Старый дом со старыми тайнами и старыми привидениями.
— Кстати, да! — подтверждаю я. — Этот дом с историей. Такому по статусу положено иметь привидение.
— Поскольку романтик из меня как из вороны истребитель, — хищно улыбается Холодильник, — а в доме из посторонних только я и мой охранник, роль привидения должны исполнять либо вы, либо Карповы.
— Логично, — соглашаюсь я, так как несколько лет назад пришла к точно такому же выводу, когда впервые услышала эти странные звуки.
— Но вы были внизу, рядом со мной, — продолжает рассуждать довольный собой Александр Юрьевич, — значит, это Карповы. Кто-то из них, может, все по очереди. Их, я правильно понимаю, четверо.
— Правильно, четверо, — откровенно улыбаясь, отвечаю я. — Карповых четверо, привидение пятое.
— Только поздний час и хорошее воспитание не позволяют мне идти в гости к Карповым, — вдруг сурово говорит Холодильник. — И еще логика. Виноват может быть только один, не стоит пугать остальных.
— Вообще-то я раньше так же думала, — снисходительно говорю я. — Потом не нашла мотива и передумала.
— Думаю, мотив сформулировать нетрудно. Поручаю вам… договориться с вашим привидением о необходимости законсервироваться, взять отпуск, лучше пенсию. На меня такие глупые шутки не действуют. Вас проводить до квартиры? — Хозяин делает шаг мне навстречу.
— Не стоит беспокоиться, — фыркаю я и гордо удаляюсь, настолько гордо, насколько позволяют это сделать постоянно слетающие с ног тапки в виде мопсиков.
— Когда дресс-код введёт природа — не станет шляп и бигудей! Да и вообще существ, одетых в людей! — скандирует Димка, которого я нахожу в рекламном отделе.
— Ты сам придумал? — восхищается Марина.
— Увы! Не способен к стихосложению! — сокрушается Димка. — Вырыл из недр интернета! Тем более, я, к сожалению, в курсе, что слово бигуди несклоняемое.
— Пошли готовиться к вечерней встрече, — забираю я Димку с собой.
— Девочки! — Марина зовет сотрудниц отдела к своему компьютеру. — Я себе такой костюмчик присмотрела!
Через четыре часа кропотливой работы я готова к встрече
— Еле-еле достала! — помогает мне быстро переодеваться примчавшаяся в агентство Ленка. — К твоему большому росту такой маленький размер только у бальников. Супер! Зря ты от красного белья отказалась! С волосами что делаем?
— Култышка и литр лака! — командую я. — Обойдусь без красного белья. У меня другое секретное оружие!
Мужской смокинг. Белая рубашка с воротником под бабочку. Сама черная бабочка. Серебряные запонки. Гладко убранные волосы. Строгая култышка. Черные туфли-лоферы. Темно-красные губы без блеска.
Холодильник отключается от сети и зависает. Через пару минут приходит в себя, прокашливается и говорит:
— Добрый вечер, госпожа Симонова-Райская!
— Ниночка! — пораженно восклицает наша клиентка Тарасова Галина Ивановна. — Вас и не узнать! Какая роскошь! Боже, как вам идет! Вы затейница! Вы в этом стиле придумали наш вечер? Прекрасно!
Одурев от такого неожиданного восторга, я некоторое время молча смотрю на Галину Ивановну, потом отмираю, рисую широкую улыбку и говорю:
— Вот подумала, если вам понравится, то сделаем так!
— Так! Да! Именно так! Чудесно! — хлопает в ладоши бывшая балерина. — Если всё пройдет, как вы и говорили, в стиле камерного театра, то мы со Степой, Степаном Ильичом, будем просто счастливы. Всё-таки двадцать один год театру отдали!
— Я рад, что мы вам так угодили, Галина Ивановна, — вмешивается в разговор начавший морозить Холодильник. — Вы не передумали заключать договор на это…
Хочет сказать, сомнительное предприятие? Меня буквально драконит от желания доказать Хозяину свою правоту и креативность моей идеи.
В течение часа я представляю сценарий вечера, и мы обсуждаем с дотошной заказчицей даже мелкие детали. В течение нашего с ней диалога лицо Холодильника остается неизменно вежливым и безразличным. До сих пор не может поверить, что подобная услуга востребована.
Мертвый взгляд оживляется только тогда, когда останавливается на мне. Вот он (взгляд!) пополз с моего лба на нос, губы, шею. На шее зашевелились короткие волоски, хотя и были добросовестно приклеены лаком. Плечи, руки, грудь. На секунду жалею, что не согласилась на красное бельё. Он бы его, конечно, не увидел, но я бы ощущала прилив сил от осознания своей наглости. Ничего! Есть у меня, чем его удивить!
Довольная Римма Викторовна уже дважды поила нас чаем с малиновыми кексами Павла Денисовича. Мы с Галиной Ивановной съели по два. Холодильник не притронулся ни к чаю, ни к десерту. Только ошарашенно посмотрел на мои губы, когда я слизывала с них крошки.
Довольную клиентку пошла провожать Римма Викторовна.
— Рад, что мы с вами нашли общий язык! — насмешливо говорит Александр Юрьевич.
— И я рада, что вы не были так строги и разрешили нам самовыражаться в дресс-коде! — льщу я начальнику противным голосом.