Триумф

Веснина Елена

Танюша вернулась домой довольная собой, но не результатом своего визита.

— У него нет ни копейки, — сообщила она Сергею. — Писатель он, конечно, культовый, а вот актер… Он говорит правду.

— Ты плакала? — спросил Сергей

— Да.

— В обморок падала?

— Да.

— На мужа гнала?

— Еще как! — захихикала Танюша.

— М-да… Ну ладно, минус один подозреваемый. Спасибо.

Танюша удивилась:

— И все?

— А ты чего хотела? Принесла дырку от бублика

и получаешь такую же в качестве гонорара.

Но Танюшу не так легко было провести.

— Мне пойти к твоему тестю с повинной?

Сергей рассмеялся:

— Ты этого не сделаешь.

— Почему?

Сергей наклонился к Танюше, словно хотел ее нежно поцеловать в губы, но вместо этого чмокнул в носик:

— Потому что.

Юрий Владимирович сидел за печатной машинкой и сосредоточенно печатал: «осел», «осел», «осел». Так он исписал пол-листа. Потом скомкал бумагу и бросил на пол. Вдруг оглушительно затрезвонил телефон.

— Шевчук слушает.

— Юрий Владимирович, это Виктория Павловна, директор детдома в Радужном.

Юрий Владимирович закричал:

— Милая, милая Виктория Павловна, как хорошо, что вы позвонили. Господи, как я вас люблю!

— Кого любите? Меня? Ах, Анечку! Вот и чудесно. Теперь осталось только договориться о времени и месте встречи.

Виктория Павловна прекрасно сыграла роль судьбы.

Доминика заявила Самвелу, что решила ехать в офис.

— Не думаю, что тебе самой нужно ехать туда, — раздумывал он. — Мы найдем способ, как достать фотографии твоих сотрудников.

— Не волнуйся, этим уже занимается Артем. Ответь мне вот на какой вопрос — почему ты так изменился в лице, когда услышал фамилию Косарева?

Самвел отвернулся:

— Тебе показалось.

— Не думаю. Самвел, сейчас не время скрывать правду. У меня есть много причин подозревать в преступлении Косареву. То, что мне рассказала о ней Виктория Павловна, только подтверждает мои подозрения. Пока эта женщина на свободе, мы все в опасности. Скажи, ведь ты ее знаешь?

Самвел признался:

— Знаю. Я знаю Косареву. До недавнего времени у нас с ней были общие дела. Да-да, девочка. Не смотри на меня с укоризной. Сейчас я — хозяин рынка. А если бы я всегда поступал честно, то до сих пор торговал бы фруктами, да что там, выращивал бы их, получая копейки за свой труд.

Я таких мошенников, как Косарева, много знаю. Хотя нет… Таких жестоких, как она, еще поискать.

— Расскажи мне все, что ты знаешь о ней, — попросила Доминика.

— В нашем мире «деловые люди» все друг друга знают. Разумеется, я знал, кто такая Надежда Косарева, но наши интересы не пересекались. До недавнего времени. Однажды она пришла ко мне и предложила выгодную сделку — найти покупателя. Она решила продать своих детей.

Доминика вздрогнула:

— И ты… согласился?

— Да. — Воцарилась

долгая пауза. Самвел вздохнул. — Я и сам не могу сейчас об этом вспоминать без содрогания. Я тогда был другим человеком. Меня интересовали только деньги. Тем более что на мне была чисто диспетчерская обязанность — свести и познакомить продавца с покупателем. Предмет сделки меня, признаться, волновал мало. Пока я не увидел этих детишек воочию… Я увидел детей, и мое сердце екнуло. Потом произошло еще одно событие, которое окончательно перевернуло мне душу и изменило мои представления о мире.

— Твои отношения с Косаревой… Извини, не знаю, как спросить… — замялась Доминика.

— Да, в последнее время наши отношения были довольно близкими. Она очень привлекательная женщина. Опутала меня своими чарами, расставила сети, чуть не поймала — замуж за меня собиралась.

— А ты?

— Бог отвел… Конечно, я не безгрешен, но бизнес — это бизнес, а семья — это святое. Я — старый романтик, верю в любовь, в дружную крепкую семью. Бог надоумил не пускать в сердце эту лживую алчную змею. У этой женщины любовь одна — деньги.

— Знаешь, мне кажется странным, что базарная девчонка смогла провернуть довольно сложную финансовую комбинацию и обыграть меня, — заметила Доминика. — Я сразу почувствовала, что за ней кто-то стоит.

— Теперь я понимаю, — кивнул Самвел. — Я несколько раз заставал Надежду за компьютером. Меня тогда очень удивило, что вчерашняя зэчка легко с компьютером управляется. Косарева — талантливая женщина. Но ее талант — криминальный. Поэтому она опасна вдвойне. Тогда я не придал этому значения, я имею в виду ее интерес к биржевым операциям…

— Ты тогда знал, что Косарева — мать Ритки? — спросила Доминика.

— Нет. Клянусь. После той программы, когда на Ритку покушались, она пришла взволнованная, расспрашивала о ней как о совершенно незнакомом человеке. Я тогда в шутку спросил, зачем она убила бедную Ритку.

— И что она ответила?

— Как всегда, отшутилась.

Доминика задумалась:

— Женщина, способная продать собственных детей, способна на любую подлость. Кстати, в рассказе Виктории Павловны фигурировал некто Крокодил. Ты знаешь его?

Знаю. Это сожитель Косаревой.

— Тоже криминальный элемент?

— По крайней мере, был, — стал рассказывать Самвел. — Он помог Косаревой детей украсть. А потом выяснилось, что это от него она девчушек родила. Я думаю, с тех пор он изменился. Когда во второй раз Косарева сама детей похитила, он мне помог вернуть их в детдом. Я видел, как он плакал.

— Крокодильими слезами, — буркнула Доминика.

— А я верю в то, что человек способен измениться… — настаивал Самвел.

— Может, ты и прав. Но очень интересно, что у этой криминальной парочки произошло с Риткой? Мне это все одну сказочку напоминает: лиса Алиса, кот Базилио и наивный Буратино — наша Ритка.