Триумф
Шрифт:
— Здесь я тебе ничем помочь не могу, — развел руками Самвел. — И Виктория ничего толком не знает. Что нам известно? Известно только, что после этой истории Наташка Косарева исчезла из Радужного и объявилась у нас в городе уже как Ритка Калашникова.
— Понятно только то, что ничего не понятно, — рассердилась Доминика. — Я хотела найти ответы, а нашла новые вопросы. Ясно одно. Косарева, Крокодил и Ритка — звенья одной цепи. Вытащив одно, вытащим и другие. Но как это сделать? Где он живет, этот Крокодил?
— В
— Хотелось бы мне с ним поговорить.
— Тебе выходить опасно. Я его могу сюда привезти, — сказал Самвел. — Жди.
Люба поднялась в офисную квартиру, чтобы разогреть себе обед. Вдруг сзади раздался шорох, стукнула дверь.
Но оглянуться Люба не успела. Чьи-то ладони закрыли ей глаза. Испуганная женщина дернулась, хотела закричать. Ладонь сползла с глаз и закрыла ей рот. Она, ни жива ни мертва, обернулась и увидела… Ваську. Люба тихо заплакала и осела на стул.
— Чего ревешь, дуреха? — спросил Васька.
— Ис-пу-га-лась.
— Раньше надо было бояться. Когда меня преступнику сдавала.
— Васенька, прости. Он меня ножом ткнул, смотри, отметина осталась. Я виновата перед тобой, но я…
Васька тяжело опустился на стул:
— Не реви. Ты все правильно сделала. Как по мне, лучше быть живым предателем, чем мертвым героем. По крайней мере, живой всегда исправит свою ошибку, а мертвый может только тихо лежать и молча собой гордиться.
— Я не предатель… я просто очень испугалась… бормотала Люба.
— А теперь пугаться нужно мне. Я теперь по твоей милости в бегах. Но ничего, что-нибудь придумаем. Ты его, конечно, опять не видела? — Люба отрицательно помотала головой, преданно глядя Ваське в глаза. — И голос не узнала? Тот ли это человек, что приходил в первый раз?
— Он и тогда, и потом говорил измененным голосом. Как будто через платок. Или в поднятый воротник.
Васька был недоволен полученной информацией:
— М-да, свидетель из тебя, Любовь, аховый. Только и годишься, что своих продавать.
— Васенька… — заголосила Люба.
— Прибереги слезы — над моим гробом плакать будешь. Учти, я люблю, чтобы на могилке цветочки цвели, веселенькие, такие, знаешь… обхохочешься.
— Лучше бы он меня зарезал! — взвыла Люба.
— В следующий раз, когда он к тебе с ножиком придет, ты об этом вспомни… Что же делать, что же делать… Я, кажется, надумал! — Василий набрал номер телефона. — Борька-друг! Ты мне друг или сосиска? Зови свою барышню, ту, с ящика, нужно перетереть один вопросец. Скажи, я согласен к ней на передачу. Нет, встреча — у тебя. Конец связи. Я так думаю: одно дело — зарезать Ваську с рынка, а Василия Ивановича, публичную особу, лицо, так сказать, канала — попробуй тронь!
Васька набрал другой номер:
— Петик? Дуй в офисную квартиру. Дело есть
После разговора с Сергеем Юлька решила поделиться своими проблемами с Петиком.
— Вот что, Петр, тут такая ситуация. Короче, меня хотят убить, сообщила она.
— Юлька, не паникуй, Сергей же забрал из газеты все снимки, — напомнила Диана.
— Ты что, дурочка деревенская? Они же у них в компе остались. Кто их знает, возьмут и напечатают. Я сейчас никому не доверяю… кроме тебя, Петр. Будь моим тело' хранителем. Пли-и-и-з.
Петик кивнул:
— Ну это, конечно, можно, пока я начальству не нужен. Но как только Ритка, того, выздоровеет, так я, сама понимаешь… Я что-то пропустил в сводках с фронтов? Ты мне все без утайки расскажи. Я должен знать врага в это, как его, лицо.
Юлька глубоко вздохнула:
— Ой, Петруша, а нельзя как-то без рассказов обойтись, это так долго. Ты просто побудь рядом, и нам будет спокойнее.
— Нельзя, — не согласился Петик. — Выкладывай все как есть. Вон одна уже домолчалась. Тоже все: не спрашивай да не спрашивай, а теперь с головой пробитой лежит.
— Ладно. На меня охотятся. Убьют, наверное. Как лишнюю свидетельницу.
— Как? — деловито спросил Петик.
— Меня отравить хотят! Клофелином! Мне теперь есть ничего нельзя! А так сразу сильно захотелось! Я бы сейчас колбаски домашненькой…
— А я бы рыбки фаршированной… — мечтательно вздохнула Диана.
— А ну вас, девки, с вашими колбасками! — возмутился Петик. — Я думал, у них что-то серьезное. А они издеваются!
— Мы договоримся с Амалией, пусть она разрешит тебе сидеть у нас в приемной и быть готовым отразить любой происк врага, — решила Диана.
Петик махнул рукой и вышел.
— Ну вот! Я опять без охраны! — возмутилась Юлька.
Увидев у себя в кабинете Юрия Владимировича, Амалия язвительно спросила:
— Юра, тебе плохо и нужен мой совет?
— Как ты догадалась?
Амалия вздохнула:
— Очень просто. В другом состоянии ты обо мне не вспоминаешь. Ссориться с тобой по этому поводу бесполезно. Ты все равно прибежишь ко мне плакаться в жилетку при очередном крутом повороте твоей нелепой жизни.
Юрий Владимирович обиделся:
— Почему это моя жизнь — нелепая? Я тружусь и смею надеяться, что плоды моего труда приносят людям удовольствие и пользу…
— И тут его снова понесло! Юра, очнись, ты не на встрече с читателями, меньше пафоса. А нелепа твоя жизнь потому, что она крутит тобой, как хвост собакой. Ты ни на что не можешь повлиять — ни на своих детей, ни на их поступки. Все вокруг тебя рушится, твоя хваленая семья распалась, а ты только и знаешь, что стенать и плакать. И как в тебя такого влюбляются женщины? Не пойму.