Трижды до восхода солнца
Шрифт:
— Сергей, я не понимаю… — начала Агата, он вскинул голову и в упор посмотрел на нее.
— Я… я думаю, что мою мать убили.
— Кто убил? Почему?
— Я думаю, все дело в книге, которую она писала. Мемуары. Мне казалось, это очередной мамин каприз. Стареющая женщина, у которой слишком много свободного времени. Несколько месяцев назад она познакомилась с Юдиной. Известная журналистка, вы о ней, конечно, слышали. Они вдруг подружились. Говорю «вдруг», потому что не припомню, чтобы у мамы были подруги. Мама заявила, что Юдина помогает ей в работе
— Постой, — влезла я. — Ты всерьез решил, что кто-то испугался ее разоблачений?
Он пожал плечами.
— Юдина на ножах с нашей властью. А многие из отцов города и добропорядочных бизнесменов предпочли бы забыть, чем они занимались в девяностые. Мой отец, к примеру, очень не любит об этом вспоминать. Очень не любит.
— Вот как, — кивнула Агата, приглядываясь к нему.
— Да. Попади компрометирующие материалы к Юдиной…
— А у твоей матери они были?
— Не знаю.
— Отец пытался отговорить ее от этой затеи? — спросила сестра.
— При мне — нет.
— А какие у тебя отношения с отцом? — вновь влезла я. Сергей на пару минут задумался.
— Трудно сказать. То есть мы в общем-то ладим, просто он меня никогда не любил. Сестру — да, а меня нет. В детстве я очень страдал из-за этого, мне казалось, что я заслуживаю его любви не меньше, чем сестра. Но отец считал иначе. Потом сестра погибла… разбилась на машине со своим парнем, он выжил, она — нет. Думаю, отец предпочел бы, чтобы на ее месте оказался я. Но в тот момент мне было уже все равно.
— Почему? — спросила я.
— Я рассчитываю на вашу помощь и потому буду с вами предельно откровенен. Он не мой отец. Хотя ни он сам, ни мама никогда мне об этом не говорили.
— От кого ты, в таком случае, узнал?
— От учительницы, на уроке биологии, — усмехнулся Сергей. — Я пришел после урока и спросил сначала у отца, потом у мамы, какая у них группа крови. Из любопытства. Никто из них ничего не заподозрил. А примерно через месяц мне пришлось сдавать кровь на анализ. Вот тут и выяснилось, что у меня первая группа крови, а у родителей вторая. Как видите, все просто.
— Ты сказал им об этом?
— Нет, — покачал головой Сергей. — Нелюбовь ко мне отца теперь была понятна, а ставить родителей в неловкое положение я не хотел. После гибели Вики отец со мной почти не разговаривал, мама, напротив, относилась ко мне с еще большей нежностью. Впрочем, ее любовью я никогда обделен не был, так она пыталась компенсировать строгость отца.
— Можно вопрос? — вновь подала я голос. — Ты считаешь, что в смерти твоей матери виноват он?
— Не знаю, — подумав, ответил Сергей. — Я бы ответил «нет», если б не его увлечение политикой. Потеряв дочь, он решил изменить свою жизнь. В бизнесе он достиг всего, чего хотел. Здесь было новое дело, и оно стало для него главным.
— А разоблачения жены могли ему повредить? Он ведь мог запретить ей…
— Вряд ли. Мама не из тех людей, что уступят угрозам.
— Какие у них были отношения?
— Они
— У него есть любовница?
— Наверное. Но с матерью он бы никогда не развелся. Никогда. Он любил ее. По-настоящему. Я вижу, как он страдает. Места себе не находит.
— Он никогда бы не бросил ее, по твоему мнению… но мог бы убить? — спросила Агатка в некоторой растерянности.
— То, что не сделаешь ради другой женщины, можешь сделать ради идеи. По крайней мере, можешь убедить себя, что это необходимо.
— Ты сказал, что отец любил твою мать, — вновь заговорила я. — А она? Как она к нему относилась?
— Они прожили вместе долгие годы. Мать предпочитала не замечать его слабостей, он заботился о ней, она заботилась о нем. Собственно, ему и детям она посвятила всю свою жизнь. Я думаю, она любила его.
— Если так, вряд ли она захотела бы разрушить его планы. — Я снова вспомнила разговор с Авророй и продолжила, подбирая слова: — Если, конечно, она вдруг не решила, что ее жизнь была напрасной. И не захотела отомстить.
— Сложный вопрос, — пожал Сергей плечами. — Очень сложный. И я не смогу ответить на него однозначно.
— То есть вполне возможно, что с ее стороны это был некий шантаж? — нахмурилась Агатка.
— Не думаю, что дела обстоят так скверно. По крайней мере, я не замечал, что между ними что-то происходит. Все было как обычно. Если взаимное недовольство и имело место, его с лихвой компенсировала давняя привязанность. Может, это прозвучит неубедительно, но мне кажется, они жить друг без друга не могли. Даже если это не любовь, а привычка, то из тех привычек, от которых невозможно отказаться.
— Тогда трудно представить, что он причастен к ее смерти. Разве нет?
— Наверное. Но иногда приходится идти на жертвы. Вопрос, что для него в тот момент было важнее.
— Все-таки должна существовать причина, из-за которой твоя мать решилась бы пойти против мужа. Обида, ревность… не знаю что… Он был ей дорог, и, разрушая его жизнь, она автоматически разрушила бы свою.
— Я думал об этом. Причина, конечно, должна быть. Но я ее не знаю. Вполне возможно, что мама вовсе не собиралась раскрывать все тайны отца. Я даже уверен, что она не желала этого делать. Но он был связан с другими людьми. А жалеть их у мамы причин не было.
— И эти люди могли как-то воздействовать на твоего отца?
Сергей кивнул.
— Есть еще вариант. Им необязательно было ставить его в известность. Решив написать мемуары, мама не раз публично заявляла, что кое для кого это будет означать конец карьеры. Она точно нарочно провоцировала их.
— Интригующе, — почесала бровь Агатка. — Но, если честно, не очень верится, что ее книга способна вызвать бурю. Ну, пошумели бы немного, кто-то почувствовал бы себя слегка неловко…
— И об этом я думал. Возможно, я излишне подозрителен. Если вы сможете убедить меня в этом, буду только рад.