Трижды до восхода солнца
Шрифт:
— Я дрянь, а ты кто? Все, разговор окончен.
— Нет, постой. Объясни, почему мы не можем быть вместе? Почему?
— Потому что я потратила целый год, ожидая, что ты решишься на что-то путное, но ты продолжал ходить на полусогнутых перед своей мегерой. Терпеть не могу слюнтяев. Ты меня разочаровал, и моя любовь испарилась. Ее больше нет.
— Успокойся и послушай меня, — взмолился Юдин. — Я продам газету, мы уедем отсюда и будем счастливы. Я все для этого сделаю. Ты не можешь бросить меня, просто
— Один раз я тебя уже бросила, и все из-за твоей никчемности. Ты забыл?
— У тебя кто-то есть? — перешел на зловещий шепот Юдин. — Отвечай.
За дверью началась возня, судя по всему, Юдин ударил женщину или попытался это сделать, но получил достойный отпор, его возлюбленная могла постоять за себя.
— Не смей меня касаться! — рявкнула она. — Мне не нужны ни ты, ни твои деньги. Видеть тебя больше не хочу.
— Подожди, умоляю, послушай… — вновь возня, потом всхлипы, я была уверена: за дверью рыдает Юдин, а отнюдь не его пассия.
Берсеньев дернул меня за руку, одновременно открыв боковую дверь, за ней действительно оказался туалет. Только мы туда вошли и Берсеньев закрыл дверь, как раздались быстрые шаги, женщина стремительно шла к выходу, Юдин с воплями бросился за ней. Она его, должно быть, оттолкнула, он упал, входная дверь захлопнулась, а Юдин совсем рядом с нами бормотал, сидя на полу:
— Боже мой, боже мой… что я наделал. Дрянь, неблагодарная дрянь… — Он принялся чем-то колотить по полу, надеюсь, все-таки кулаком, хотя, может, и головой.
Я стояла в темноте, прижимаясь к Берсеньеву, и прикидывала, как отреагирует хозяин, если ему сейчас придет охота заглянуть в туалет. Но у Юдина такой мысли не возникло. Он тяжело поднялся и побрел в комнату.
— Как удачно мы зашли, — шепнул Берсеньев, находя в ситуации что-то в высшей степени забавное, в темноте я не могла видеть его лица, но чувствовала, что он ухмыляется.
С моей точки зрения, нам следовало поскорее отсюда выметаться. Однако Берсеньев решил иначе. Открыл дверь, вышел в коридор, не заботясь о том, чтобы соблюдать тишину, и направился следом за хозяином. Я растерянно смотрела то на его спину, то на входную дверь, но тут он заговорил, и спешить к выходу уже не имело смысла.
— Добрый вечер, Максим Игоревич, — ласково пропел Берсеньев.
Я ускорилась и одновременно с ним вошла в комнату, просторную, выполнявшую функции кухни и гостиной. Юдин в этот момент стоял возле стола, вцепившись в него двумя руками, словно боялся, что без поддержки рухнет на пол. Вероятно, так и было. Услышав голос Берсеньева, он едва не подпрыгнул, резко повернулся и в ужасе на нас уставился. Однако очень скоро выражение его лица сменилось, теперь он смотрел с недоумением.
— Возвращались от друзей, — как ни в чем не бывало продолжил Берсеньев. — И решили вас
— Спасибо, — пробормотал Юдин, переводя взгляд с меня на моего спутника.
— Как себя чувствуете?
Юдин пожал плечами, он все еще пребывал в замешательстве и предпочел отмалчиваться.
— Женщина, с которой мы столкнулись на крыльце, ваша соседка? — с улыбкой спросил Берсеньев.
— Да, зашла проверить, как я, — откашлявшись, смог произнести Юдин. — Некоторые люди не понимают, что иногда лучше оставить человека в покое.
— Извините за наше внезапное вторжение, — вроде бы смутился Сергей Львович. — Конечно, мне стоило позвонить. Пять минут, и мы уходим. Как продвигается расследование? Подозреваемые уже появились?
— Ничего нового. — Юдин вновь вцепился в стол, да так, что костяшки пальцев побелели. Взгляд его испуганно метался, хоть он и силился выглядеть спокойным.
— Вам вопросами очень докучают?
— Я готов часами отвечать на вопросы, лишь бы помочь следствию, — ответил он с достоинством.
— Да-да, конечно, понимаю. Что ж, были рады вас повидать. — Берсеньев дружески улыбнулся и потянул меня к выходу.
На сей раз мы воспользовались калиткой, дошли до конца забора и свернули к лесу.
— Ну, вот, — сказал мой спутник. — У мужика был повод избавиться от супруги и имелась возможность это сделать. Домик очень удачно расположен, на передвижения хозяина вряд ли кто из местных обратит внимание.
— Повод и возможность, конечно, были, но это не значит, что убил он.
— Да? А мне показалось, что его слова звучали почти признанием.
— Креститься надо, когда кажется.
— Ты по-прежнему считаешь, что интеллигентные люди не убивают? — спросил Берсеньев со смешком.
— Я по-прежнему считаю, что нужны доказательства.
— Будут тебе доказательства, будут. Прочешем улицы в районе редакции и непременно накопаем что-нибудь интересное.
— А менты, конечно, до этого не додумались, — съязвила я.
— Менты ленивы. К тому же в таком деле важно правильно сформулировать вопрос. В данном случае звучать он должен так: не заметили ли вы «Шеви Ниву» в то время, когда было совершено убийство?
— До этого менты точно не додумаются, — восхитилась я.
— Хватит брюзжать. Если я говорю, что результат будет, просто наберись терпения.
Мы прошли к машине, и Берсеньев джентльменски распахнул передо мной дверь.
— Уж очень ты стараешься, — буркнула я. — Торопишься спихнуть убийство на Юдина? Может, стоит вернуться к моей версии?
— Что покойницу придушил я? Ты знаешь куда больше, чем она могла бы узнать при всем желании, а я до сих пор тебя не придушил. Хотя следовало бы. Я же говорил, что испытываю к тебе непреодолимую слабость.