Трижды преданный
Шрифт:
Толку с них действительно было как с паршивой овцы: ровно на те копейки, какие стоил диск. Два адреса полетели к чертям, оставался третий, последний. Напряжение росло, подкатила злость на взбесившегося Капустина и недотепу Титова, раскатанного электричкой на молекулы. Именно злость, а не злорадство, не тайная радость от возмездия, а досада и злость. «Не могли еще пару лет протянуть, дурни», – подумал Олег, грохнул дверцей и завел двигатель. Морок плюхнулся рядом и помалкивал почти всю дорогу, пока по снежной каше и пробкам тащились до Гражданки – окраины города, бывшего пустыря, ныне застроенного коттеджами. Место оказалось чистым и уютным: дороги почищены, покрытие – свежий асфальт,
– Ненавижу, – проговорил Морок, – собак терпеть не могу, чертовы твари. Надеюсь, Осипов твой шавкой не обзавелся.
И аж сплюнул от злости, когда заглянул через забор крайнего от поля коттеджа. Осипов, если база не врала, обитал именно здесь, на улице Полевой в доме под номером семь. Типичное двухэтажное сооружение из бурого кирпича, с башенкой на крыше, панорамным окном во весь фасад и охряной черепицей на крыше с непременной трубой, из которой поднимался дым. К дому прилегал гараж, судя по размерам, на две машины, у дальнего края участка стояли еще два одноэтажных сооружения, росли невысокие деревья, а по дорожкам, как и по сугробам, носилась здоровенная азиатская овчарка. Откормленная серо-белая тварь кидалась на забор передними лапами, и кирпич легонько подрагивал от напора пятидесятикилограммовой туши.
Морок спрыгнул на снег, оглянулся еще раз, но свидетелей можно было не опасаться. Дом поблизости выглядит как нежилой, жалюзи опущены, двор заметен снегом, на котором видны только птичьи следы. Камеры слежения имеются лишь над воротами осиповской усадьбы, в чем Олег и Морок успели убедиться, объехав поместье по периметру. Псина продолжала надрываться, послышался женский голос, но окрик не помог. По забору с той стороны заскребли когти, Морок выругался вполголоса и отошел в сторонку.
Олег сел в машину, смотрел в лобовое стекло. Что делать дальше, он не представлял, больше того, не был даже уверен, тот ли дом они нашли. Его давно могли продать, внутри живут другие люди, а сам Осипов с семьей мог уехать в Москву, например, или, подобно Титову, оказаться под электричкой. Хотя, судя по штрафам, его могла ждать другая участь – ДТП со смертельным исходом, например, или что-то подобное… В окно постучали, Олег чуть опустил стекло, глянул на Морока.
– Посиди, а я пойду пройдусь.
Приятель явно психовал, дергался, чего Олег раньше за ним не замечал, постоянно крутил головой по сторонам и что-то бормотал сквозь зубы. Поэтому Олег решил вопросов не задавать – нервы и у самого были ни к черту. От Осипова зависело слишком многое, из всей троицы он остался один, что облегчало задачу, одновременно делая ее практически невыполнимой. Деньги ему предлагать бессмысленно, при наличии такого дома сумма меньше, чем несколько миллионов, его не заинтересует. Придется угрожать, шантажировать, морду бить, в конце концов. Хотя шантаж – это мысль, ее надо обдумать. Хотя чего тут думать, очередная уголовщина получается. Но если рассудить, то плата за информацию – это тоже статья…
В конце улицы показался Морок, он шел быстро, почти бежал, и что-то прижимал к груди, странно дергая руками: тот отводил их от себя, то скрещивал, то тряс чем-то. Послышался странный низкий утробный звук, Олег высунулся из машины, пригляделся…
– Ты что? – только и успел крикнуть он.
Морок пробежал мимо, шипя не хуже лохматого плоскомордого кота, которого тащил на руках. Дивного персикового цвета котяра извивался и выкручивался изо всех сил, махал лапами, когтями и зубами хватал Морока за рукав, щерился, дыбил шерсть. Морок бился с ним, как рыцарь с поганым чудищем, и силы были явно
– Сюда, бегом! – крикнул он Олегу, и тот бросился через сугробы. Оказаться рядом с Мороком ему удалось лишь с третьей попытки, и то приятель за ворот буквально втащил его наверх. Олег лег животом на жесть, посмотрел вниз и по сторонам.
Кот, задрав хвост, мчался по сугробам, летел, не разбирая дороги. Наскочил на тонкое деревце, откатился клубком, вскочил, в последний момент увернулся от зубов овчарки и погнал дальше. Снег летел столбом, псина заходилась в лае, кот удирал молча – на истерику не было сил.
– Где ты его взял? – Олег не сводил глаз с корриды.
Котяра несся по своим же следам и, похоже, рассчитывал измотать преследователя, но сил у псины было завались. Кот, подобно зайцу, заложил лихой вираж, проскочил под носом у взбешенной «азиатки» и рванул обратно. Проскакал, проваливаясь в снег, вдоль забора и увидел, наконец, спасение – пару одноэтажных домушек, что прилепились у дальнего края забора.
– Через два участка отсюда, – следя за котом, пояснил Морок, – его вроде как погулять выпустили. Ну, я и прихватил, чтобы собачку нашу отвлечь. Ты смотри, смотри, – он мотнул головой в сторону дома, вернее, на открывшуюся дверь.
На крыльцо выбежала женщина, высокая, полная, с короткой стрижкой цвета «перец с солью», и соли в ней было заметно больше. В длинной шубе и домашних туфлях, она пробежала по дорожке, шарахнулась от кота, кинувшегося ей под ноги, и кое-как удержала равновесие. Попыталась схватить псину за ошейник, но с тем же успехом могла попытаться остановить разогнавшуюся лошадь. Алабай едва не снес хозяйку с дороги и даже ухом не повел на крик «ко мне!», гнал дальше, причем выражение его морды коту лучше было не видеть. А тот и не собирался разглядывать врага, выбрал цель и мчался к ней, задрав хвост. Забрался на крышу, чем огорчил псину до невозможности – та, завывая, кидалась на стену, билась об нее все тушей, точно пыталась стряхнуть кота вниз. Тот же забился куда-то далеко и голоса не подавал.
– Ушел, – радостно проговорил Морок, – уважаю. Думал, эта тварь его порвет. Оп-па!.. Наш клиент?
По дорожке на помощь женщине торопился высокий полноватый молодой человек с поводком в руках. Подбежал к матери, или кем она ему там приходилась, они перекинулись парой слов, и побежал к собаке, пристегнул поводок и, кое-как оттащив псину от домика, поволок за собой. Алабай упирался, рвался назад, скулил, но без толку. Юноша втолкнул псину в вольер, закрыл дверцу, а сам пошел обратно, видимо, на поиски кота.
Пришлось пригнуться и немного сползти вниз, но пары мгновений, что парень шел, повернувшись к ним лицом, Олегу хватило. Он сразу узнал Осипова, хоть тот здорово располнел и отрастил внушительное брюшко. Щеки стали еще больше, налились, порозовели, поредевшие волосы по-прежнему облепляли лоб и затылок с жирной складкой, двигался Осипов степенно и вальяжно, точно шел через офис в свой кабинет, ловя преданные взгляды планктона. Добрался до домика, постоял, заложив руки за спину, позвал «кис-кис», подождал пару минут и потопал обратно. Кот на провокацию не поддался, сидел, забившись в самую глубокую щель, и носа не показывал. Осипов прошел по дорожке вдоль забора, завернул к вольеру, где заливалась лаем псина, прикрикнул на нее и скрылся в доме.