Троцкий. Книга 2
Шрифт:
На семейном совете решили продолжить лечение Зинаиды в Берлине. С огромным трудом Троцкий добился, чтобы дочери разрешили выехать в Германию. Шестилетнего внука он временно оставил у себя. Сохранилось его письмо министру иностранных дел Турецкой Республики, в котором он просил выдать обратную визу его дочери Зинаиде Волковой после завершения лечения в Берлине. "Во избежание каких бы то ни было недоразумений, — писал отец, — считаю нелишним отметить, что поездка моей тяжело больной дочери не связана ни прямо, ни косвенно с какими-либо политическими целями и преследует исключительно интересы лечения" [82] .
82
82. The Houghton Library.Trotskii coti. bMS, Russ. 13.1. (10634— 10644), P. 1.
Троцкий
Вскоре после начала лечения дочери в Берлине Троцкий получил письмо от его знакомой — Александры Рамм, которая взяла на себя заботы о молодой женщине. В нем говорится, что "состояние Зины осложняется не только из-за болезни легких, а прежде всего душевного состояния… Заболевание произошло бесспорно в Константинополе. Она приехала туда полная самых больших ожиданий к своему знаменитому отцу и т. д., но скоро пережила большое разочарование. Вылилось это в форму: меня не любят. Кто виноват?.. Помимо того, она чувствует себя одинокой, она больна. Сестра умерла. Постоянная боязнь…" [83]
83
83. Int Instituut Soc Geschiedenis. Amsterdam, № 67, 2634/1.
А.Рамм права. Главная причина болезни Зинаиды — одиночество. Отец к ней холоден. Муж арестован. Дочь в Москве. Неустроенность, неизвестность, бедность. Берлинская знакомая продолжала в письме: "Дорогой Лев Давидович, не хочу от Вас скрыть мои личные наблюдения. В известном смысле ее и здесь встретило разочарование. Она думала, что здесь она войдет в жизнь Левы и Жанны. Этого не случилось и не могло случиться… Однажды она мне сказала: нет ли у Вас какой-нибудь бездельницы или бездельника, которые бы ко мне приходили, мне так трудно быть одной…" [84]
84
84. Op. cit.
Фактически об этом же писал на Принкино и Лев Седов, который находился в это время в Берлине. Сын пишет отцу, что "Зина много вспоминает и говорит о смерти Нины… Она очень рассчитывала, что ты напишешь ей сам… Она чрезвычайно подавлена, как никогда в жизни. Она не нападает на маму, но говорит, что ты ей писать не можешь и не будешь, это она понимает. Зина страшно угнетена, подавлена, выглядит совершенно расшибленной, жалко ее, Папочка, очень, очень жалко; больно на нее смотреть… Говорил подробно и с доктором Маем. Он считает, что недель через 8—10 3. может возвращаться в Союз… Доктор говорит, что к больной нужно больше мягкости… Иначе говоря, он дал мне понять, что считает очень важным, чтобы ты написал 3., непосредственно воздействуя на нее. Может быть, последняя открытка 3. даст тебе эту возможность? Я с 3. держусь такой линии (невозможно ведь не считаться с ее состоянием): ты должна сама, своим поведением, фактами, характером писем и пр. создать предпосылки налаживания нормальных отношений с Папой… Она отвечает в полном пессимизме:
— Нет, ты знаешь, что я наделала, П. мне никогда писать не будет…" [85]
Сын просит отца написать ей дружеское письмо, не обращая внимания на то, что она могла наговорить его матери в пылу нервного расстройства.
В других письмах (их около десятка) Лев пишет о глубокой депрессии сестры, об усилиях психиатра, об усугубляющемся душевном расстройстве
85
85. Int Instituut Soc Geschiedenis. Amsterdam, № 91, 330/23, 16/6.
Вскоре после приезда Зинаиды в Берлин последовал непоправимый удар: 20 февраля 1932 года правительство СССР, напомню, лишило советского гражданства не только Троцкого и его жену, но и всех его родственников, бывших в то время за границей… В письме к Елене Васильевне Крыленко 26 февраля 1932 года Троцкий, интересуясь судьбой своей статьи о Сталине, переданной в газету "Форум", писал: "Статья неожиданно стала злободневной ввиду нового декрета, лишившего меня и моих (родных. — Д.В.) права гражданства. Думаю, что любезнейший Николай Васильевич, в качестве юриста, к этому делу руку приложил" [86] . Речь шла о брате Елены Васильевны, Н.В.Крыленко, наркоме юстиции РСФСР, а с 1936 года — и СССР. Правда, в последней должности он пробыл всего лишь два года… Потом его расстреляли.
86
86. Архив ИНО ОГПУ, ф. 17 548, д. 0292, т. 1, л. 208.
Зина стала рваться домой, где у нее осталась дочь Александра, где она надеялась на встречу со ссыльным мужем. И несмотря на то что Троцкий смог организовать отправку к дочери ее сынишки — Севы (тоже лишенного советского гражданства!), о котором она сильно тосковала, ее душевная депрессия усилилась. Новый удар она не вынесла: по настоянию советского посольства Зину и прожившего с ней всего неделю сынишку немецкая полиция постановила выслать из Берлина. Куда? У потрясенной женщины теперь не было не только паспорта, но и денег… 5 января 1933 года, отведя сына к соседям, старшая дочь Троцкого открыла газовый кран… Ей было едва за тридцать. Сына Зинаиды, Всеволода Волкова (сейчас он носит имя Эстебан), усыновил Лев Седов.
Через неделю Лев сообщил родителям подробности о случившемся: "Накануне утром Зина мне звонила по телефону: она хотела меня видеть, просила сейчас же приехать (с приездом Севушки некоторое отчуждение наше исчезло). В это утро я никак, никак не мог. Я очень просил ее приехать вечером, днем или на другое утро; очень настаивал, — она отвечала немного уклончиво, но обещала. Больше я ее не видел… Надо написать Платону (мужу Зины. — Д.В.) — он очень любил Зину. Если это выше папиных сил — я напишу, но дайте мне хоть совет…" [87]
87
87. Int Instituut Soc Geschiedenis. Amsterdam, № 111, 322/1, 2(2).
Далее сын писал, что "вся мировая печать уже сообщила о гибели и второй дочери Троцкого".
В течение менее чем пяти лет Троцкий лишился обеих дочерей. Их здоровье, психика оказались слишком хрупкими, чтобы вынести поражение отца. Троцкий не без основания считал, что его политическая борьба подтолкнула дочерей к гибели. Потрясен был Троцкий, а Александру Львовну Соколовскую ужасное событие в Берлине сразу сделало глубокой старухой.
Как только Троцкий узнал о трагической смерти второй дочери, он немедленно сел за стол и написал гневное письмо: