Троцкий. Книга 2
Шрифт:
А Троцкий продолжал:
— Мы, товарищи, любим солнце, которое освещает нас, не если бы богатые и насильники захотели монополизировать солнце, то мы скажем: пусть солнце потухнет и воцарится тьма, вечный мрак! [2]
Гром аплодисментов в прокуренном революцией зале, думалось, и впрямь ввергнет все во "мрак". Человек в кожаной куртке, казалось, волен и способен свершать невозможное. Пьянящая власть Идеи захватила не только Троцкого, но и миллионы людей. Одни привыкли всегда чему-то верить. Другие видели в революционном идоле шанс изменить мир к лучшему. Третьи были просто захвачены исторической инерцией глубокого излома.
2
2. ЦГАСА, ф. 33 987, оп. 2, д. 18, л. 309.
Мощный интеллект Троцкого опирался не только на энциклопедические знания, но и на огромную веру. Революционер с порога отвергал веру религиозную. Он верил лишь в революцию. Только в нее. Эта вера не имела и не имеет глубокого рационального обоснования.
Его перу принадлежит множество книг и статей,
3
3. Новый град. 1931. № 1. С. 92.
Подобный духовный плен держал не одного Троцкого. Вся большевистская партия и ее наследники по сей день не могут полностью освободиться от оцепенения догм. Процесс этот идет медленно, противоречиво, зигзагами. Например, в политике давно нужно было отказаться от коммунистической идеи как одной из величайших Утопий в истории человеческой цивилизации и оставить ее, может быть, лишь общественной мысли. Истоки этой идеи — в христианстве, в вековых стремлениях людей к справедливости, равенству, счастью. Троцкий и другие лидеры большевизма были прежде всего революционерами-идеологами. Здесь коренится один из исходных пунктов не только их непреходящей слабости, но и грядущего поражения.
Защитники коммунистической идеи, каковым долгие годы был и я сам, не хотят осознать, что важнее искать, понимать и следовать ценностям непреходящего, общечеловеческого значения, нежели идеалам, окрашенным в "классовые цвета". Классовое миросозерцание способно рождать новое социальное неравенство, но более страшное, ведущее к тоталитарности. И в этом смысле социалистическая идея, если понимать ее как стремление к социальной справедливости, никогда не умрет, никогда не исчезнет и будет иметь исторические шансы. Еще нигде не удалось реализовать эту идею (мы не можем считать, что сталинский "бюрократический абсолютизм" был социализмом), хотя это вовсе не означает, что в условиях демократии и приверженности гуманизму она когда-нибудь не сможет быть реализована. Но только не на идеологической основе! И вообще: давно пора прекратить разговоры о социализме и капитализме. Цивилизованное и демократическое общество не нуждается в идеологических ярлыках.
Троцкий был, повторюсь еще раз, пленником коммунистической идеи. Слова, написанные революционером 27 февраля 1940 года в его завещании, не являются данью ритуалу: "Моя вера в коммунистическое будущее человечества сейчас не менее горяча, но более крепка, чем в дни моей юности". Каковы последствия этого "плена"? Почему слепое, фанатичное следование идее ведет к поражению? В чем это выразилось у Троцкого?
Прежде всего, Троцкий признавал только социальную революцию и презирал реформизм. Он никогда не сомневался в истинности ленинских слов: "Переход государственной власти из рук одного в руки другого класса есть первый, главный, основной признак революции как в строго-научном, так и в практически-политическом значении этого понятия" [4] . Историческая ущербность этого определения заключается в том, что здесь речь идет о господстве класса, а не народа. А на путях господства одного класса над другими справедливости достичь нельзя. Время революций истекает, хотя, видимо, они еще останутся в жизни общества, особенно находящегося на низком уровне социально-экономического развития. На пороге нового тысячелетия становится очевидным, что с помощью социальной реформы можно добиться неизмеримо большего. Да и сами революции конца XX века все больше трансформируются в сторону ненасильственных реформ, что дает основание журналистам именовать их "нежными", "бархатными" и т. д. В идеологии большевизма эта эволюция отвергалась с порога. Троцкий был одним из наиболее последовательных сторонников "традиционного", насильственного решения мировых проблем. Незадолго до своей гибели он по-прежнему утверждает: "Единственным достойным путем развития человечества является путь социалистической революции" [5] . Да, до конца своих дней он был в плену Идеи. Но этот плен был его свободой… Он сам выбрал эту дорогу.
4
4. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 133.
5
5. The Houghton Library. Trotskii coll. bMS, Russ. 13.1. (10788).
Идеологический плен, в котором находился Троцкий и другие большевистские лидеры, связан с абсолютизацией роли насилия, милитаризма, вооруженных сил. Конечно, можно говорить, что революции прошлого всегда кровавы. Большевики нередко были вынуждены отвечать силой на вызовы контрреволюционных сил. Постановлению СНК "О красном терроре", принятому 5 сентября 1918 года, сопутствовал целый ряд террористических актов против
В своем проекте тезисов к IX съезду партии "Очередные задачи хозяйственного строительства" Троцкий пишет, что необходима "планомерная, систематическая, настойчивая и суровая борьба с трудовым дезертирством, в частности — путем публикования штрафных дезертирских списков, создания из дезертиров штрафных рабочих команд и, наконец, заключения их в концентрационный лагерь" [6] . То, что нам оправдать трудно, но можно понять, со временем превратится в обычный "метод социалистического строительства". Вот что докладывал Л.П.Берии о лагерных делах министр внутренних дел С.Н.Круглов в марте 1947 года: "Потребность строек во втором квартале — дополнительно 400 тысяч человек. Необходимо выделить Дальстрою — 50 тысяч человек, БАМу — 60 тысяч, спецстрою — 50 тысяч, лесным лагерям — 50 тысяч, Воркуте — Ухте — Норильску — 40 тысяч и натюкрытие убыли {23} — 100 тысяч человек. Прошу дополнительных обязательств по поставке рабочей силы на МВД СССР в ближайшее время не возлагать" [7] . Несмотря на потрясающие масштабы и размах репрессий, "рабов" не хватало. Такова логика насилия: от милитаризации труда, "штрафных рабочих команд" к индустрии ГУЛАГа.
6
6. ЦГАСА, ф. 33 987, on. 3, д. 2, л. 60.
7
7. ЦГАОР, ф. 9401, on. 2, д. 176, т. 2, л. 361.
Пленник большевистской идеи немногим отличался от других вождей в трактовке роли пролетарской партии в социалистической революции. Здесь Троцкий тоже шел в фарватере Ленина, который не скрывал свое видение роли авангарда рабочего класса. "Когда нас упрекают в диктатуре одной партии… мы говорим: да, диктатура одной партии! Мы на ней стоим и с этой почвы сойти не можем" [8] . Монополия одной партии на власть, на мысль, на решения — также один из истоков рождающегося тоталитаризма, который рано или поздно должен был привести большевизм к историческому поражению. Огосударствление единственной партии делало ее тоталитарной, полицейской. С.И.Гусев, бывший член РВС 2-й армии, а затем Восточного, Юго-Восточного, Южного, Кавказского и Туркестанского фронтов, комиссар Полевого штаба Реввоенсовета Республики, начальник Политуправления РККА, на XIV съезде ВКП(б) произнес страшные слова: "Что это за задушевные мысли, которые являются конспиративными от партии, которые нужно скрывать, ибо если кто-нибудь сообщает Центральному Комитету, то сейчас же начинают кричать, что это доносительство… Ленин нас когда-то учил, что каждый член партии должен быть агентом ЧК, т. е. должен смотреть и доносить… У нас есть ЦКК, у нас есть ЦК, я думаю, что каждый член партии должен доносить. Если мы от чего-либо страдаем, то это не от доносительства, а от недоносительства…" [9] Более откровенно не скажешь. Потрясающий цинизм при полицейском мышлении партийного руководства окончательно превращал партию в инструмент тоталитарной диктатуры.
8
8. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 24. С. 423.
9
9. XIV съезд Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Стенографический отчет. М.-Л.: Государственное издательство, 1926. С. 600–601.
На II Конгрессе Коминтерна Г.Е.Зиновьев сделал доклад о роли коммунистической партии в эпоху пролетарской революции. Доклад прозвучал 23 июля 1920 года, а 26-го числа по этому вопросу выступил Троцкий. Отвечая испанскому синдикалисту Пестанье, Троцкий объясняет на примерах, в чем заключается роль коммунистической партии в России:
"Сегодня мы получили от польского правительства предложение о заключении мира. Кто решает этот вопрос? У нас есть Совнарком, но и он должен подлежать известному контролю. Чьему контролю? Контролю рабочего класса как бесформенной хаотической массы? Нет. Созывается Центральный Комитет партии, чтобы обсудить предложение и решить, дать ли на него ответ, и какой. А когда мы должны вести войну, создавать новые дивизии, найти для них наилучшие элементы, — куда обращаемся мы? — спрашивает Троцкий. И отвечает: — К партии. К Центральному Комитету… Так же обстоит дело и с аграрным вопросом, с продовольственным и со всеми другими" [10] .
10
10. Троцкий Л. Пять лет Коминтерна. С. 71.
Раскрывая механику руководства крестьянством, Троцкий с немалой долей политического цинизма заявляет:
— Здесь мы маневрируем между различными слоями крестьянства, — одних привлекаем к себе, других нейтрализуем, третьих подавляем бронированной рукой. Это — маневрирование революционного класса, который стоит у власти и может совершать ошибки, но эти ошибки входят в инвентарь партии… [11]
Партия превращается в государственный идеологический орден, где даже ошибки — "инвентарь", ибо никто ее не контролирует. После захвата власти она, естественно, ни с кем делиться ею не собирается. По сути, у Ленина, Троцкого, Сталина и других "вождей" Советская власть ассоциировалась с властью партии. И они не скрывали этого. Делая доклад о военном строительстве на VII Всероссийском съезде Советов 7 декабря 1919 года, Троцкий заявил:
11
11. Там же. С. 72.