Троцкий. Книга 2
Шрифт:
Как рассказывал Судоплатов, первые полтора года после приговора (20 лет тюрьмы — высшая мера наказания по мексиканским законам) Меркадера часто били в тюрьме, пытаясь узнать: кто же он в действительности? Целых пять лет держали в одиночной камере без окна, но боевик Эйтингона взял себя в руки и долго не отказывался от своих первых показаний, хотя еще на суде был документально уличен, что он не тот человек, каковым он себя называет. Как говорит Луис Меркадер, "после первого шока он пришел в себя и всегда думал, что сделал нужное дело". Приехав через 20 лет в СССР, Рамон, комментируя однажды события в Колумбии, сказал: "Терроризм необходим в борьбе за коммунизм" [210] . Но он фактически повторил слова Троцкого из работы "Терроризм и к коммунизм"! Убитый Рамоном Меркадером революционер писал: "…террор может быть очень действителен против реакционного класса, который не хочет сойти со сцены" [211] .
210
210. El Mundo. Martes 31 de julio de 1990.
211
211. Троцкий Л. Соч., Т. XII. С. 59.
Письмо, которое обнаружили у Джексона в кармане, извещало, что он разочаровался в троцкизме и Троцком. Толчком к этому шагу, на который он решился, явилось якобы предложение Троцкого поехать в СССР, чтобы совершить революционный акт ликвидации Сталина. Письмо явно было написано и отпечатано другими. Но суд сразу установил, что Троцкий с Джексоном оставались наедине всего один раз 17 августа на пять-семь минут, а в день убийства — на еще меньшее время. Троцкий не мог предложить такое малознакомому человеку. Джексон же утверждал, что предложение "поехать в СССР и ликвидировать Сталина", было передано ему устно и лично самим погибшим. Если бы суд знал, что это давний почерк ГПУ — НКВД! Похожие письма были прежде найдены на теле погибшего секретаря Троцкого Рудольфа Клемента, у нескольких ликвидированных невозвращенцев, которые якобы посмертно обвиняли Троцкого и троцкизм в шпионской, террористической деятельности и т. д. Возможно, мотивы этой записки навеяны докладом Зборовского в Москву в феврале 1938 года (если это не мистификация НКВД), когда он утверждал, что Седов поднимал вопрос о поиске террориста, ибо "достаточно убить Сталина, как все развалится…" [212] В данном случае не вызывает сомнения лживость версии, придуманной в группе Эйтингона.
212
212. Архив ИНО ОГПУ — НКВД, ф. 31 660, д. 9067, т. 1, л. 140.
Но мы забежали вперед. Похоже, те, кто организовал это убийство, не очень-то и заботились об историческом алиби. Ибо публикация "Правды" 24 августа 1940 года с головой выдавала организаторов покушения. Мир еще многого не знал, а партийная газета писала, что "в больнице умер Троцкий от пролома черепа, полученного во время покушения одним из лиц его ближайшего окружения" [213] . Письмо в кармане Джексона — Меркадера и информационное сообщение появилось из одного источника… Впрочем, мировая печать ни на минуту не сомневалась в том, кто является главным убийцей. Исполнителям жестокой акции удалось скрыться. Всем, кроме Морнара — Джексона — Меркадера. Машина с работающим двигателем, стоявшая поодаль от дома Троцкого, как только началась беготня возле ворот и заревела сигнализация, сорвалась с места и мгновенно скрылась за ближайшим поворотом. Эйтингон, мать Меркадера, Каридад, и еще несколько обеспечивающих операцию лиц в тот же день разными способами выбрались из столицы и растворились в человеческом "муравейнике". Эйтингон и Каридад переждали время поисков в Калифорнии. Они ждали распоряжений из Москвы. Уже через сутки из сообщений радио и печати узнали: удар достиг цели. Задание Сталина — "нанести удар по IV Интернационалу… Обезглавить его" — выполнено.
213
213. Правда. 1940. 24 августа.
Эйтингон боялся, что импульсивная Каридад, потерявшая сына, может сорваться и наделать глупостей. Через месяц Москва по своим специальным каналам сообщила: благодарим за выполнение задания, через оставшихся в Мехико установите состояние "пациента" и выясните, чем можно ему помочь. После решения этой вспомогательной задачи им разрешалось вернуться. В мае 1941 года, за месяц до начала войны, Н.И.Эйтингон и Эустасия Мария Каридад вернулись в Москву через Китай. Дорога домой заняла больше месяца.
Троцкий после покушения прожил в больнице еще 26 часов. Чуть больше суток. В городской больнице старались сделать все возможное и невозможное, хотя было ясно, что удар убийцы поразил жизненные центры мозга. Через два часа после покушения, вспоминала Наталья Ивановна, Троцкий впал в кому.
Незадолго до того, как навсегда
— Я чувствую здесь… что это конец, на этот раз они имели успех…
Перед операцией сестры стали его раздевать, разрезая ножницами окровавленную одежду. Собравшись с силами, он с трудом прошептал нагнувшейся Наталье Ивановне:
— Я не хочу, чтоб они меня раздевали… я хочу, чтобы ты меня раздела…
Это были его последние слова…
Заканчивая свое горестное эссе "Так это было", Седова напишет, что после операции "его приподняли. Голова склонилась на плечо. Руки упали, как после распятия у Тициана на его "Снятии с креста*. Терновый венец умирающему заменила повязка. Черты лица его сохранили свою чистоту и гордость. Казалось, вот он выпрямится и сам распорядится собой. Но глубина пораженного мозга была слишком велика… Все было кончено. Его больше нет на свете" [214] .
214
214. Бюллетень оппозиции. 1941. Март. № 85. С. 5.
"Голгофа" Троцкого оказалась в Мехико, на улице Вены.
По преданию, Голгофа есть череп Адама, оказавшийся по воле провидения под крестом распятого Христа. Стекающая с Христа кровь, по Матфею, омывает не только темя Адама, но смывает тьму и скверну грехов человечества.
Однако Троцкий был убежденным атеистом, и во дворе дома, где его достала в конце концов рука человека, о котором он так и не сумел закончить свою книгу, вместо креста воздвигли скромный обелиск. Кровь Троцкого не может смыть грехи и заблуждения того многомиллионного отряда людей, которые свято и наивно верили, что с помощью насилия они в состоянии принести счастье Всему человечеству. Троцкий был одним из вдохновителей этих людей и сам пал их жертвой. Трагедия судьбы революционера — неиссякающий источник для вечных размышлений о тщетности насилия и неисчерпаемости творения. Судить же былое может теперь лишь история.
Обелиск на чужбине
После гигантской антисталинской манифестации, в которую превратились похороны Троцкого в Мехико, его прах остался в последней каменной обители на тихой и узкой улочке Койоакана. На этом настояла Наталья Ивановна. У вдовы теперь остались лишь внук Сева и эта могила, с которой у нее связано все: их первая встреча в Париже на самом пороге века, долгая и относительно спокойная жизнь в Европе до революции, возвращение в Россию в мае 1917-го, а затем феерия взлета мужа, которая продолжалась целых пять лет, потом борьба, ссылка, депортация, гибель обоих сыновей… В этой могиле спрессованы их судьбы. Ни он, ни она больше никогда не увидят родины. Наталья Седова была прежде всего женой Троцкого, матерью его сыновей; она никогда не играла активной политической роли в его борьбе. Ее любовь, забота и поразительный стоицизм в самые трудные периоды жизни изгнанника питали его духовные силы.
Вскоре после похорон на совещании руководителей американской секции IV Интернационала решили поставить на могиле Троцкого обелиск и рассмотреть возможность создания в будущем его музея. Обелиск соорудили быстро, а музей был открыт ровно через 50 лет после смерти Троцкого. Памятник получился примитивным. На бетонной плите в полтора человеческих роста выдавили большие серп и молот, а над этим революционным символом была вмонтирована надпись: "Ьеоп Trotsky". Позже, с тыльной стороны бесхитростного обелиска установили флагшток с приспущенным красным флагом. Наталья Ивановна, пока была жива, следила за тем, чтобы вокруг памятника было всегда много живых цветов. И по сей день, в тени южных деревьев стоит этот странный обелиск, за которым присматривает внук революционера — Эстебан Волков. Похоже, что обелиск стал главным памятником не только Троцкому, но и эфемерной идее мировой революции…
Насколько мне известно, это единственный уцелевший памятник русскому революционеру. В троице "главных вождей" русской революции Троцкому повезло меньше всех, что касается "монументальной пропаганды". Сталинские памятники, бюсты, изваяния, подобны бетонным каменным и гипсовым идолам — недремлющим надсмотрщикам над великим, но притихшим народом. Затем, после смерти тирана, идолы незаметно исчезли, за исключением одного — в Гори. Но еще большее количество скульптурных изображений — в большинстве своем уродливых — создано "первому вождю" — Ленину. Через семь десятилетий после Октябрьского переворота их стали публично демонтировать, олицетворяя с именем Ленина огромную историческую неудачу великого народа. Погибни Троцкий под Казанью, допустим, в 1918 году или на Южном фронте в году 1919-м — его памятники и сейчас бы стояли на площадях многострадальной страны. Кто знает, может быть, изгнание и смерть от рук сталинского убийцы оградили его от полного посмертного отрицания? Может быть, трагическая судьба Троцкого полнее сохранит для истории память о нем, чем о его "соратниках"? Кто знает…