Трое из Лукоморья
Шрифт:
Да только зачем и куда?
Дракон, оглядев её справа и слева,
Нарушил блаженную тишь:
— Ну что ж, расскажи мне, прекрасная дева,
О чём ты так сильно грустишь?
— Прогнали меня из Девятого Царства,
А прежде — из княжеств иных,
За то, что умею готовить лекарства
И ими лечила больных.
Я знаю любые коренья и травы;
Язык мой порою остёр.
И люди, решив, что я им не по нраву,
Послали меня на костёр.
Но, видно, сгорела земля под ногами;
Я
Из града сумела бежать я, но пламя
Настигло меня и в лесу.
Дракон улыбнулся улыбкой незлою.
— Девчонка, кончай унывать!
Ведь я не питаюсь безвкусной золою;
Зачем мне тебя убивать?
В долах и горах, на безбрежном просторе,
От рыцарей, старцев и вдов
Я слышал немало подобных историй
И сказанных с горечью слов.
Я в общем и сам был задет за живое:
Ведь рать королевская вся
Хотела разжиться моей головою,
Мечом над поляной тряся.
С дурацкой железкой — на грозного змея!
Мозгами раскиньте сперва!
Раз собственным разумом жить не умеют,
К чему им моя голова?
Поверь мне, что глупо бояться дракона,
Пусть даже и с парой голов,
Познав всю жестокость людского закона
И горечь поступков и слов.
В пещеру за мной заходи поскорее,
Там есть и еда, и вода,
И шкура тебя очень быстро согреет,
И враг не заглянет туда.
Тебе ведь, должно быть, совсем непривычно
Без самых обычных вещей.
— А кто там расселся такой симпатичный?
— А это Бессмертный Кощей.
Кощей наш — мужчина высокий и видный,
Во многих сраженьях — герой.
Ему, знаешь, тоже бывает обидно,
Что люди клевещут порой.
Он всем отомстил остроумно и колко
(Хоть выдумал полную чушь).
Отныне все рыцари ищут иголку
И нашу не трогают глушь.
Останься; будь нам боевою подружкой,
Крестьянам и принцам назло.
Построим тебе на поляне избушку,
А в руки дадим помело.
Ты будешь летать над полями со смехом,
Захочешь — так даже нагой,
Прохожих пугая встревоженным эхом.
А звать тебя станем Ягой.
Мы будем с Кощеем захаживать в гости
В любой из назначенных дней
И вместе обгладывать детские кости.
Я просто шучу, не бледней!
Пусть люди ночами трясутся в селеньях —
Впредь яму другому не рой!
–
И знают: при ложных, пустых обвиненьях
Меняются жертвы порой.
Глава 5
Роща сменилась очередным лугом. Стоял месяц май, погода не была ещё слишком жаркой, поэтому было приятно подставить лицо тёплым солнечным лучам. Над травой то и дело мелькали капустницы и лимонницы; бабочек поинтереснее заметно не было. Вдохновенный стрёкот кузнечиков то и дело заглушался мычанием коров, которые паслись в нескольких десятках саженей от нашей тропинки. Пастух, рыжеволосый парнишка лет пятнадцати, пялился на нас с нескрываемым интересом, но интерес этот не
Деревня, из которой, как видно, пастух и пригнал коров, виднелась вдалеке, по правую руку от нас. Над вереницей изгородей тянулись черепичные крыши. Однако людей поблизости больше не было; по тропинке мы шли одни. Таким образом мы благополучно пересекли открытое пространство и углубились в очередной лес, на этот раз смешанный.
Лес не был слишком густым, и солнечные лучи без труда находили дорогу среди ветвей, так что жаловаться на плохую видимость не приходилось. И, уж конечно, мне следовало заподозрить неладное, завидев впереди ворох жёлто-коричневых листьев. Конечно, листья в лесу дело нередкое, но столько сухих листьев, сосредоточенных в одном месте, в мае месяце… Так или иначе, никто из нас ничего не заподозрил. Ярослав, шедший сейчас впереди, первым шагнул на приятно зашуршавший желтоватый покров. При этом ничего не произошло, я спокойно шагнула следом, и вот тогда-то настил и провалился. И, ясное дело, мы вместе с ним. Ощущение было крайне неприятное. Описывать в подробностях то, как ваше тело падает вниз, а желудок при этом остаётся на прежнем уровне, я лучше не буду. К счастью, падение оказалось быстрым. Первой приземлилась я, поскольку та часть настила, на которую я ступила, провалилась быстрее. Следующим был Ярослав, а за ним и Дара, попросту не успевшая сориентироваться и вовремя остановиться. Сверху нас присыпало землёй, парой еловых веток и более медлительными листьями. Единственной, кто не упал, оказалась Мэгги, теперь взволнованно бегавшая вокруг образовавшейся в земле дыры.
— Ты цела? — спросил у Дары Ярослав.
— Кажется да. Хорошо, что вы успели меня поймать, — выдохнула девочка.
— Знаешь, давай-ка перейдём на ты, — предложил ей Ярослав. — В нынешних обстоятельствах так будет проще.
— Я, конечно, жутко тронута, но не могли бы ты и ты, наконец, с меня слезть? — поинтересовалась я сдавленным голосом.
— Ой! — Дара соскочила на землю, и Ярослав поспешил последовать её примеру.
— Ох, как хорошо! — воскликнула я, с наслаждением дыша полной грудью. — Сколько же вы весите?
Я прикусила губу, слишком поздно сообразив, что могла задеть Дару за живое, но Ярослав к счастью взял огонь на себя.
— А ты что, всем лежащим на тебе мужчинам обычно задаёшь этот вопрос?
— Нет, обычно я выбираю, кого именно пустить в такое положение, заблаговременно, — отозвалась я.
— И что же, ты выбираешь исключительно худосочных задохликов?
Несмотря на ехидность вопроса, он протянул мне руку, помогая подняться на ноги.
— А что такого? Я люблю худеньких, — ответила я, отряхиваясь.
Наступило время оглядеться. Увы, увиденное глаз не радовало. Яма была достаточно глубокая, пара саженей, не меньше. Вроде бы и ничего сверхъестественного, но так просто отсюда не вылезти. Хорошо хоть руки-ноги не переломали. Земля здесь была влажной, пахло сыростью, кое-где торчали хвосты дождевых червей. В общем, место не самое приятное, хотя собрав воедино все сухие листья, можно было бы придать ему ощущение некоторого уюта.
— Что это, волчья яма? — с сомнением спросила я.
— Похоже на то, — подтвердил Ярослав.