Трое из океана
Шрифт:
— Наша тут есть, — уверенно поставил на карту морщинистый палец Муста Кванда. — Сюда ходи, четыре дня будешь Арму.
— Вот спасибо! Да ты просто золотой старик. Но у меня к тебе еще одна просьба: выведи нас в долину Арму. Уважь геологов, а?
Кванда задумался. Ему не хотелось терять дорогое время. Но продукты на исходе. В поселках Арму он достанет рису, соли, спичек. Может быть, удастся разведать места для будущей охоты. А главное — как отказать хорошим людям, заблудившимся в тайге?
— Ладно,
Про себя охотник определил, что высокий красивый блондин с голубыми глазами — начальник. Говорил и распоряжался он один. Двое других молчали.
Все четверо поднялись к шалашу охотника. Муста Кванда влез внутрь, собрал просушенные рысьи шкуры и подвязал их тючком вверху, чтобы случайно забежавший зверь не повредил охотничью добычу. На сучке висели одеяло и кусок брезента. Кванда скатал их вместе, приладил за плечами, подвесил к поясу сумку с несколькими горстями муки, риса и объявил, что он готов.
Маленький отряд тронулся в путь.
Размышления охотника
Приглядываясь к своим спутникам, старый охотник добродушно ворчал:
— Как ваша тайга ходи? Ничего понимай нету!
Завидев впереди просвет, геологи норовили свернуть к нему. Как видно, они не знали, что почти всегда такой просвет означает или топкое болото, или сплошной бурелом, где двигаться еще труднее, чем в лесу. На одном из привалов они уселись среди кустов белой ясеницы и, не будь Кванды, надышались бы до одури эфирного масла, испаряемого этим растением. Устраиваясь на первую ночевку, натащили вместе с березовыми много и осиновых дров. А кто же из таежников не знает, что осина разбрасывает искры, прожигающие одежду!
Правда, в одном Кванда не мог упрекнуть геологов: ходоки они были отменные.
Ночью прошел обильный дождь. К утру он перестал, но с веток и листьев капала вода. В неподвижном, не по-осеннему теплом и влажном воздухе появилось несметное множество мошки. Плохо помогала даже мазь: мошка прилипала к ней, щекотала лицо, слепила глаза, набивалась в уши, в волосы.
Особенно страдал смуглолицый геолог с подбритыми усиками. Он так расчесал зудящие ранки на шее, плохо защищенной накомарником, что они начали кровоточить.
— Чертова тайга! — вырвалось у него однажды.
— Ты, Аро, — строго отозвался блондин, — уж очень изнежился в городе, засиделся в нем. Советский геолог должен быть мужественным, терпеливым. И разве не прекрасен этот дикий край, который нам поручили исследовать?
— Конечно, красиво, Николай Иванович, — уныло согласился Аро, — да только мошка заживо съедает.
Третий геолог, самый молодой, с впалыми щеками и грустным взглядом выпуклых карих глаз, язвительно улыбнулся. Казалось, он был рад мучениям
Днем путникам встретилось интересное горное обнажение. В угольно-черной массе извилистыми слоями залегал какой-то желтый минерал. Однако геологи, как видно, не собирались останавливаться. Кванда перевел недоуменный взгляд с обнажения на Николая Ивановича, открыл было рот, но сказать ничего не успел. Николай Иванович перехватил взгляд старого охотника, поспешно скомандовал:
— Снять рюкзаки. Хоть нас и ждут, а упускать такие находки нельзя. Михайла, обследуй залегание, возьми образцы!
Кареглазый молодой геолог беспрекословно полез по откосу вверх. Кванда заметил, что приказы Николая Ивановича вообще выполнялись без малейших возражений. Дисциплина у геологов была железная: хотя собирать дрова, разводить костер, варить еду, готовить ночлег приходилось только Аро и Михайле, Кванда ни разу не услышал от них ни единого слова протеста.
На коротком дневном привале геологи извлекли из рюкзаков плитки шоколада. Кванда довольно улыбнулся. Он очень любил шоколад. Жаль, что редко удавалось лакомиться им. Блондин щедро отломил охотнику полплитки.
— Угощайся, папаша.
Рядом, в пенящемся ручье, с камня на камень перебегали, качая хвостиками, горные трясогузки. Аро поднял камень и сшиб одну из них в воду. На секунду вздулся и сейчас же лопнул розовый пузырь.
Кванда неодобрительно покачал головой:
— Ей-богу, твоя плохой люди. Кушай нету, зачем убивай?
Николай Иванович свирепо рявкнул:
— Какого черта? Ты что, Аро, очумел? Поднять руку на беззащитную птицу!..
Охотник ожидал ссоры, но Аро молча проглотил окрик.
На третий день дорога ухудшилась. Груды камней, колючие заросли держидерева то и дело преграждали путь. Долина сузилась. Над головами нависли выступы угрюмых скал, поросших мохом. Исчезли птицы. Повеяло холодом.
Тут-то и произошло несчастье.
Треск сухостоя заставил охотника обернуться. Прямо на Николая Ивановича рушился ствол сучковатой лиственницы, отмершей на корню. В некоторых местах уссурийской тайги деревья стелют свои корни почти по поверхности земли, и часто достаточно резкого порыва ветра, чтоб свалить самые слабые из них.
Миг — и в стремительном прыжке Кванда столкнул Николая Ивановича с тропки. Вершина дерева с хрустом переломилась. Ствол рассыпался. Колени охотника подогнулись, и он упал на влажную траву. Обломок ствола раздробил Кванде пальцы правой ноги.
Николай Иванович сам промыл рану, туго перевязал ногу и остановил кровотечение. Винтовка охотника перешла к Аро.
— Идти можешь?
Кванда попробовал шагнуть, ступая на пятку, но боль сейчас же заставила его остановиться.
— Михайла, поведешь старика, — распорядился Николай Иванович.