Трое под одной крышей
Шрифт:
— Конечно, человек без корней, без родины — последнее дело.
— О нет, синьора, — живо возразил он, — я имею родину! Я был послушный сын Италии… Плачу налоги… Когда позвали воевать, я воевал…
Дядя услышал про войну и уже тут как тут. Где воевал, когда воевал?
Таня включила магнитофон, но самые горячие ритмы и призывные завывания Динни Ходлея никого не привлекли. Гости сгрудились вокруг мамы и дяди Сани. Синьор Николай Александрович время от времени что-то коротко переводил, и тогда все шумно не то восторгались,
А капиталистами оказались не старики, а ловкий, как на шарнирах, танцор синьор Джованни и совсем еще молодой синьор Микель в самых потертых джинсах и старых вельветовых туфлях. Вот поди угадай!
Девочки быстро таскали грязную посуду на кухню, чтобы не возиться с ней потом до полуночи. Скоро в кухню пожаловала мама.
— Что же ты оставила гостей? — не без ехидства спросила Люся.
— Они в твоей комнате уединились, и дядя Саня с ними.
Люся возмутилась:
— Нет, так нельзя! Бросили людей! Пойдем, Танюша!
— Да оставьте вы их в покое! Гостю тоже иногда свобода нужна.
Таня все же побежала, послушала под закрытой дверью.
— То молчат, то хохочут, — доложила она в кухне. — Дядя Саня на гитаре играет.
— Вообще-то за границей принято, чтобы дамы после обеда покидали столовую…
— Ну и отлично! Хоть посуду успеем перемыть.
Наконец дверь из комнаты открылась, и девочки снова потанцевали и шейк и танго. Гости были оживлены, а раза два Люся заметила, как они перемигиваются друг с другом. С чего это они развеселились?
Секрет открылся, когда в передней появился водитель автобуса, приехавший за гостями.
Синьор Николай Александрович приосанился, встал у дверей и поднял руку, как дирижер, а остальные, пристроившись друг за другом, образовали шеренгу, каждый положил руку на плечо соседа, а в свободной руке все держали маленькие белые листочки, на которых латинскими буквами были записаны русские слова. Грянула гитара дяди Сани, и все, тихонько продвигаясь через комнату в переднюю и дальше к выходной двери на лестницу, пели:
Спасиба вам большой, А мы пошли домой! Спасиба вам большой, А мы пошли домой…Автор этих слов Николай Александрович один задержался в передней. Он приложился к маминой руке. Голос его дрожал.
— Благодарю, синьора, благодарю. Я нашел у вас экилибру своей души…
Он уехал последним и у лифта трижды, крест-накрест, расцеловался с дядей Саней. В доме стало тихо.
— Нет, держите меня, я падаю! — вдруг засмеялась Таня. — Синьор Ассандро сказал, что прилетит за мной на персональном самолете.
— Чепуха! — отрезала мама.
— Чепуха, конечно, а приятно…
Дядя Саня задумчиво сидел, держа на коленях свою гитару.
— А
— Кого это?
— Николая. Мы с ним в сорок втором году друг против дружки стояли. На одном направлении.
— Или ты его, или он тебя, — возразила справедливая мама.
Дядя Саня помолчал, покрутил головой и тихо запел свою любимую:
Эх, дороги, пыль да бурьян…Эксперимент
У Карины сняли кольцо в парикмахерской, где она делала маникюр. В салон вошли два бандита. Один встал у дверей, другой обошел клиентов, отбирая деньги и ценные вещи. Карина хотела сбросить кольцо в мисочку с мыльной водой, но не успела. Потом грабители покинули помещение, приказав своим жертвам не трогаться с места в течение пяти минут.
Это случилось в одной из центральных парикмахерских Еревана среди бела дня.
На самом деле ничего подобного не было. Кольцо с плавленым сапфиром лежало в кармашке портфеля, а история его похищения являлась следственным экспериментом, который задумали осуществить студентки второго курса юридического факультета Карина и Римма.
Будущие юристы решили выяснить, как в большом современном городе распространяются слухи. Они рассказали эту выдуманную историю студенту физмата длинному Леве, Римминой тете Герселии и родителям Карины. С них должно было начаться распространение слухов. Решено было — больше никому ни слова не говорить.
— Плевал я на нынешних мужчин! — возмутился Лева. — Неужели ни один не поднялся на вашу защиту?
— Ох, ох, комнатный джигит заговорил! Откуда в дамском салоне мужчины? Соображай…
Римма была особенно строга с длинным Левой, потому что он считался ее «любимым другом».
Тетя Герселия заклинала Карину никому ничего не говорить.
— Кольцо — пустяки. Тебе папа новое купит. Тебе будущий муж бриллиантовое подарит. Главное — не раздражай осиное гнездо. Они могут отомстить. Я об этом много читала. Главное — молчать!
Римма испугалась за эксперимент. Если тетка будет молчать, какой от нее толк?
— Ты, наверное, про итальянскую мафию читала, а это обыкновенные ереванские воришки…
Тетя Герселия не стала спорить, побежала на кухню варить кофе и потащила за собой телефон на длинном шнуре. Вскоре в комнату донесся ее взволнованный голос:
— Магдаша, ты меня слышишь? Я тебя серьезно предупреждаю — не отпускай детей одних никуда, никуда… Сегодня у одной знакомой в парикмахерской отняли дорогое кольцо. Хорошо, что не с пальцем вместе… Ну да, да, ты ее знаешь… На букву «К», больше ничего не могу сказать… Дочка Сергея Артаряна, правильно ты угадала…
— Тираж моей тетки — сто пятьдесят человек в день, — сказала довольная Римма.