Трое под одной крышей

Адамян Нора Георгиевна

На другой день длинный Лева остановил Карину на улице. И тут же к ним подошел Андрей.

Лева сказал:

— Вы, собственно, можете считать себя давно знакомыми. Через меня. С Андреем я ходил в детский сад, а с Кариной в школу.

После этого, едва проснувшись, Карина загадывала, придет ли Андрей к концу занятий, чтобы проводить ее домой. Вспоминала его слова, выискивала в них подспудный тайный смысл, оценивала его поступки.

Как-то Андрей спросил:

— Что у тебя было с Эриком?

Что было? Дома у них вечно толклись ее товарищи по школе, потом по университету.

Мама их кормила, с Сергеем Ивановичем они играли в шахматы. Это были свои, домашние мальчики. Один из них — Эрик, сын папиного товарища, — когда-то нравился Карине.

Он рос без матери, в седьмом классе забросил ученье, нахватал двоек. Девочки посовещались и решили: надо его спасать, лучшие ученицы возьмут над ним шефство. Эрик всем им поочередно писал записки: «Я вас люблю». Даже маленькой дурнушке Гаяне написал: «Я вас люблю в этом новом платье». Девочки возмущались таким вероломством, но опеки не бросали. Эрик в конце концов выровнял отметки, получил серебряную медаль и уехал в военное училище, чтобы стать летчиком. На вокзале Карина плакала, перед отходом поезда они поцеловались. Вот и все.

Но в университете друзья Эрика обрушились на нее с замечаниями по поводу ее нравственности. Они, оказывается, оберегают честь Эрика! Они дали ему слово следить за Кариной!

Андрей выслушал ее рассказ, не делая никаких замечаний.

— Хорошо, — сказал коротко, — живи спокойно.

И с тех пор друзья Эрика перестали ее замечать.

— Что ты с ними сделал?

— Поговорил.

— Почему они тебя послушались? Почему все наши мальчишки тебе подчиняются?

Андрей усмехнулся.

Римма говорила:

— Настоящий мужчина должен быть как закрытый ящик. Что в нем — мы не знаем. Потому интересно. А например, длинный Лев? Я как глаза открыла, так его увидела. На одной улице жили, в одну школу ходили. Я все ботинки помню, которые он с детства износил. Какой у меня может быть к нему интерес?

Положим, интерес к длинному Леве у нее был.

Иногда Андрей начинал рассказывать:

— Наша семья много ездила. Жили в Чите, во Владивостоке, а то и прямо в тайге. Знаешь, есть места, где грибы выше берез, потому что березки вот такие крохотные. А когда идет на нерест кета, то вода на берегах выплескивается, так ее рыба теснит. Кету руками берешь, икру выжимаешь прямо в таз.

— А рыба?

— Рыбу долой. Она в это время невкусная.

— И не жалко ее?

Он удивлялся:

— Рыбу?

— Все живое жалко, — защищалась Карина. — Я раньше мух от липкой бумаги отмывала…

Он секунду задумался.

— Я ловил кузнечиков, связывал одной ниткой, они летали гирляндами. Сами черные, подкладка на крыльях красная. Летают, как фонарики. Красиво.

Но рассказывал он редко. Только если видел, что собеседнику интересно. Очень чувствовал отношение к себе людей.

— Твоему отцу я не понравился, — сказал он после того, как первый раз побывал у них в доме.

И в ответ на попытку Карины запротестовать приложил палец к ее губам:

— Только никогда не ври мне. Не понравился — это понятно. И даже неплохо. И поправимо.

— Почему же неплохо, не понимаю…

— Это

значит, что с самого начала он принимает меня всерьез.

С восьми утра в доме начал трещать телефон. Это развертывался эксперимент. Карина подбегала к аппарату с блокнотом — выясняла и учитывала каналы. Сначала они шли от первого источника. Тетя Герселия оповестила всех ближайших знакомых. Потом начались звонки издали. Выражала сочувствие мамина портниха. Сослуживец Сергея Ивановича больше всего интересовался стоимостью кольца, а — от всех заданных ему вопросов отмахивался. Какая-то старая дальняя родственница была очень обижена, что о таком событии она узнала от совершенно посторонних людей, — и ни о чем, кроме своей обиды, говорить не хотела.

Карине некогда было даже одеться. Так, в стареньком халате, накинутом поверх ночнушки, она открыла дверь Андрею. В воскресенье утром она его никак не ждала.

Андрей стоял в дверях — серьезный, суровый.

— Дома Сергей Иванович?

Не сняв плаща, он прошел в столовую, где Сергей Иванович после завтрака раскладывал пасьянс.

— К сожалению, все это довольно серьезно, — сказал он вместо приветствия.

Сергей Иванович смешал карты.

— Да ничего не было, — Карине уже хотелось покончить с этой выдумкой, которая еще вчера казалась такой остроумной.

Она засмеялась.

Андрей ее тут же одернул:

— Хватит дурачиться. Я уже кое-что выяснил. Думаю, завтра ты получишь обратно свое кольцо.

— Да ну вас всех! — продолжала смеяться Карина. — Скажи лучше, кто тебе сообщил? От кого ты узнал?

— Я всегда знаю обо всем, о чем мне нужно знать. Необходимы подробности. Какой он из себя, этот бандит?

Карина стала выдумывать нехотя, без вдохновения:

— Ну, невысокий, черный, длинноносый…

Этим признаком в городе соответствовал каждый пятый.

— Хромой?

— Да, да, хромой, кривой и горбатый! Пойдем в кино.

— Никуда ты сегодня не пойдешь. В университет теперь тебя будут по утрам провожать.

Сергей Иванович хмуро подтвердил, кивнув в сторону Андрея:

— На него можно положиться… Он знает…

— Что знает? — спросила Карина.

— Законы этого мира…

— То, что ты их запомнила, это очень опасно, — сказал Андрей.

Эксперимент, кажется, пошел по непредвиденным путям.

Воскресенье было испорчено. Звонки, правда, продолжались, но Карина встречала их без особого интереса. По некоторым сведениям, Карина во время ограбления была ранена.

— Кто вам это сказал? — настойчиво выспрашивала она.

В конце концов стало выясняться, что источником информации все чаще оказывалась неизвестная Лючия Нерсесовна, которую не знала даже Римма!

— Шикарная курсовая работа получается! — подводила итоги Римма. — Еще бы визуально оформить — схемку распространения начертить…

— Андрею надо все рассказать… Он что-то предпринимает…

— Еще лучше! Пусть предпринимает на пустом месте!

— Он мне обмана не простит…

— Подумаешь, какой обман! Что ты, с другим гуляла, что ли? Мужчины только этого не прощают.