Трое в джунглях, не считая блондинки
Шрифт:
Но тут засов на двери заскрипел. Внутрь вошел козловатый с фонариком и напарником. Они принесли небольшую кастрюльку маисовой каши и простые тарелки. Та, что лежала сверху, была с надбитым краем. При виде каши рот наполнился слюной. Отсутствие обеда и вообще нормального съестного сказывалось на работе мозга. Козловатый гаденько мне улыбнулся гнилозубым ртом, а потом повернулся к Келли.
— Дисфратэн су алмуероз, — произнес он с преувеличенным радушием.
«Приятной трапезы».
— Я разложу! — подорвался Эндрю.
Напарник козловатого криво хмыкнул. Наверное, для них было развлечением наблюдать, как гринго выстаиваются
Хлебосольные хозяева покинули наш каземат. Засов с той стороны встал в пазы.
— Я не буду, — неожиданно сказала Келли. — И вам не советую.
— Я за тебя съем, — обрадовался Тавиньо и потянулся за тарелкой, в которую Додсон успел положить порцию.
— Почему? — полюбопытствовал американец.
— Потому что мы в плену у колумбийских наркоторговцев, — ответила блондинка.
— И какая связь? — подивился я причудливости женской логики.
Это, по принципу, обрежу нос назло лицу [4]?
— Брайан, вдумайся: толпе дремучих мужиков некто сказал, что я ведьма, и они вдруг передумали пускать меня по кругу. Тебе не кажется это странным? — сложив руки на груди и глядя из-под бровей, заявила блондинка.
— Ты мне не доверяешь?! — возмутился Ферран.
— Конечно, нет, — прямолинейно заявила француженка, чем ввергла колумбийца в ступор. — Но дело не в этом. Я не верю им. Я не считаю, что какая-то особенная. Просто доступная «свежая задница». Которую любой наркоторговец с легкостью может сделать еще доступнее. Связи не наблюдаете?
— Думаете, в еду могли подмешать кокаин? — уловил суть Эндрю.
В ее словах было зерно истины. Есть хотелось страшно. И Отавиу уплетал кашу за обе щеки. Видимо, его не слишком плотно накормили. Или у него от переживаний и долгой голодной дороги открылась яма желудка. Но эта гаденькая улыбка… И это «приятного аппетита» подчеркнутое. И количество еды. Уж каши-то могли бы не жадничать. Чай, не на последнюю копейку живут. Возможно, это просто паранойя. Которая обойдется мне в ланч. Первый нормальный ланч с момента крушения. Но лучше паранойя, чем кокаин. Меня передернуло.
Эндрю тоже отставил тарелку. Под аккомпанемент тоскливого вздоха.
— За домом главного стоит джип. — Моя речь сопровождалась стуком ложки колумбийца, и это жутко раздражало. — Не хочу обидеть вас вопросом, однако, кто-нибудь умеет заводить машину без ключа?
— Естестно, — встрепенулся обиженный до того Ферран. — Кто не умеет?
— Это тебя в футбольном клубе научили? — с насмешкой уточнила блондинка, которая, видимо, тоже сомневалась в звездной карьере нашего попутчика.
— Нет, конечно, — легко ответил он. — Я по юности тачки гонял.
— Ты гонщиком был? — не понял Додсон, словно английский был ему не родной.
— Он у-гонщином был, — пояснил я для воинствующих оптимистов. — Да? — спросил я колумбийца.
— А то! — согласился он. — О, Брай, ты в курсе, что у тебя нимб? — хохотнул колумбиец. — Хотя ты заносчивый ублюдок, и я хочу тебе морду набить. Сильно, — так же невесомо признался Ферран. — У нас вода еще есть?
Мой голос практически слился с голосом блондинки:
— Бурунданга!
«Дыхание дьявола» [5]. По роду деятельности я слышал про это вещество, которое умельцы изготавливали из местного кустарника, родственника дурмана. В Южной Америке галлюциногенов —
Я выхватил тарелку у Отавиу и вывалил содержимое на землю. Келли пнула кастрюлю.
— Вы чего… Вы чего?! — возмутился колумбиец.
— Тавиньо, это для твоей же пользы, — объяснил ему Додсон голосом врача-педиатра.
— Да? — радостно отреагировал Ферран. — Эндрю, а у тебя волосы зеленые. И ты занудный идиот.
Эка его накрыло!
— Это же наш шанс! — дошло до меня. — Эндрю, быстро размазывай кашу по тарелкам, будто мы все ели. Тавиньо, мы все поели. Ты понял?
Колумбиец что-то невнятно промычал и взорвался смехом. Я кончиками пальцев поднял грязное покрывало. Следы преступления следовало скрыть. После того как американец закончил, и стопка липких тарелок шмякнула о пол, я бросил тряпку на светлеющую на земле кучку. Эндрю велел сделать вид, что спит. Из него актер был так себе. И вообще на его помощь я особо не рассчитывал. По большому счету, я рассчитывал только на себя. Главное, чтобы колумбиец мотор запустил.
Время шло. Часы со светящимся циферблатом показывали, что с момента «трапезы» прошло уже полчаса, но хозяева и не появлялись. Колумбиец закатывался смехом и нес пургу. Келли ему подхихикивала. Я тоже вносил вклад в общий дурдом, но понемногу начинал отчаиваться. Вдруг я ошибся? Вдруг колумбиец нас провел и просто разыграл из себя психа, и никакой отравы в еде не было? С каждой минутой уверенность в благополучном исходе таяла. Прошел почти час, когда наконец раздался скрип старого засова. В лачуге стало нестерпимо ярко от налобного фонаря.
— О, привет! — воскликнул общительный колумбиец. — А вам чего?
Луч скользнул по помещению, вырывая из темноты Эндрю, прикорнувшего у самой двери, Келли с идиотской улыбкой у противоположной стены, Феррана, развалившегося на циновке, и двух посетителей: привычного козловатого и второго, лица которого я разглядел. Я тоже натянул глупо-счастливое выражение.
— А у тебя рога, — сказал я, хихикнув. — А копыта. — Я ткнул ему в ноги. — И вообще ты козел!
И заржал. Надеюсь, обидно.
От пришедших несло алкоголем. Гнать бражку — народное латиноамериканское развлечение. Вот почему нас не трогали целый час. Народ разогревался.
— Ты, — главный надзиратель ткнул пальцем в Келли, — И ты, — он ткнул в меня. — Идти, — приказал он на плохом английском.
Девчонка благоразумно осталась сидеть. Правильно, чтобы под ногами не мешаться. Я поднялся, покачиваясь. Гнилозубый был невысоким. Почти на голову ниже меня. Я хихикнул для правдоподобности. А потом быстро врезал ему в висок. Пнул коленом в солнечное сплетение, заставляя согнуться, и сорвал автомат. Впереди послышался стук падения и захлопнутой двери.