Трое в одном
Шрифт:
— Илья Фёдорович был убит в Крымскую войну в тысяча восемьсот пятьдесят шестом году. Все рукописи, над которыми он работал, погибли. Во всяком случае найти их не удалось.
— А как же коллекция?
— Коллекция хранилась у его жены, которая в то время жила где-то в Тамбовской губернии. Сын Ильи Фёдоровича меньше всего интересовался коллекцией. Да и внук его — Александр Иванович — только совсем недавно обратил внимание на странные свойства раствора, в который погружены эти ткани. Это уже случилось
— Неужели он ничего не подозревал раньше? — недоверчиво спросил Борис.
— Ничего! Александр Иванович ведь был тоже военным врачом. Это только последние годы он преподавал в Военно-медицинской академии. А до этого всегда был со своим полком, и коллекция хранилась у одного из его родственников, который медициной даже не интересовался. Только совсем недавно дедушка забрал коллекцию и переехал во Фрунзе. Тогда-то он и решил повторить опыт Кравкова. И знаете, что случилось?
Асылбек остановился и значительно посмотрел на своих друзей.
Лена тихо спросила:
— Что?
И Асылбек, понизив голос, таинственно сообщил:
— Пальцы, которые он взял в одной из этих банок, ожили. Когда дедушка пропустил по их кровеносным сосудам питательный раствор, ногти стали расти!
Глаза Лены широко раскрылись. И даже Борис казался ошеломлённым.
— Пальцы ожили через сто с лишним лет? — недоверчиво воскликнул он.
— Да, — коротко подтвердил Асылбек.
— Значит… Значит, все эти части человеческих тел не просто заспиртованы, но они… живы? — почему-то шёпотом спросила Лена.
Асылбек молча кивнул головой.
— И это сердце?
Асылбек снова кивнул.
Несколько секунд все молчали. Было слышно, как за тёмными окнами шумел ветер. Мягкий свет торшера слабо освещал большую, просторную комнату…
— Странно, — тихо сказал Борис. — Много лет назад какие-то неведомые нам люди жили, любили друг друга, ненавидели, боролись… Потом они погибли… Но вот эти части их тел живут до сих пор…
Лена широко открытыми глазами оглядела стеклянные банки и прижалась к Борису.
— Ты чего? — спросил он.
— Мне страшно, — шёпотом ответила девушка. — Кажется, они слышат наш разговор…
— Фу ты, глупая! — мягко сказал Борис, но ему почему-то тоже стало не по себе.
Он ласково обнял девушку и, повысив голос, с нарочитой бодростью проговорил:
— Пойдём посидим на диване! А то разговорились чёрт знает о чём.
Молодые люди отошли от шкафов и уселись на большом старом диване. Со стены на них пристально смотрел полковой лекарь Илья Орлов. Лена покосилась на него и зябко поёжилась.
— Боря, расскажи что-нибудь, — предложил Асылбек, стараясь развеять неприятное впечатление.
— Какой из меня рассказчик! — ответил инженер.
Наступило неловкое
В коридоре раздался звонок.
— Наконец-то! — сказал Асылбек и пошёл открывать.
Через минуту в комнату вошли Орлов, высокий грузный старик, прихрамывающий на правую ногу, и его друг Акбар Мамедов — худощавый, спокойный молодой человек лет тридцати.
Ещё три года назад, с тех пор как Александр Иванович взял шефство над молодым хирургом, между ними возникла тесная дружба. Акбар восхищался знаниями и опытом Орлова. А старому профессору нравилась серьёзная сдержанность Мамедова, его точность и находчивость во время самых трудных операций, его умение находить оригинальные решения очень сложных вопросов, с которыми часто приходится сталкиваться хирургу.
— Этот парень далеко пойдёт, — с уважением говорил профессор. — Талант!…
А сегодня Александр Иванович пригласил его, чтобы посидеть вечером вместе с молодёжью.
Глава 2. Стоит ли радоваться своему восьмидесятилетию?
— Тост! — провозгласил Борис и поднял бокал.
— Тост! — поддержала его Лена. — За вами тост, Александр Иванович.
Асылбек вскочил со стула, едва не опрокинув бутылку с вином.
— То-ост!
Лена дёрнула его за рукав и укоризненно сказала:
— Тише ты, сумасшедший!
И лишь спокойный Акбар Мамедов молча приподнял свой бокал и сдержанно улыбнулся. Он всегда держался очень солидно, этот Акбар.
— Слово предоставляется профессору Орлову! — церемонно объявил Асылбек, поправил очки и с театральной важностью поклонился.
Все выжидательно посмотрели на Орлова, который сидел во главе стола в старом, потёртом плюшевом кресле.
Только вчера Александру Ивановичу пришлось вынести скучную процедуру своего юбилея. Он долго сидел в президиуме, терпеливо выслушивал длинные, утомительные поздравления коллег и украдкой поглядывал на часы.
А сегодня прямо на квартиру явились друзья Асылбека — приёмного сына Орлова. Пришёл и Акбар Мамедов. Было по-домашнему просто и весело. Асылбек дурачился и пародировал вчерашний торжественный вечер.
Сейчас на его шутливо-пышную фразу Александр Иванович усмехнулся и добродушно проворчал:
— За что же пить? За то, что стукнуло восемьдесят лет и ещё на год приблизился к смерти? Стоит ли этому радоваться?
Он покачал большой лысой головой с белым пушком на висках и добавил:
— Смотрю я на вас и завидую. Даже не верится, что на свете есть люди, которым может быть всего только двадцать лет. Или вам, Лена, ещё меньше?
Девушка вспыхнула и смущённо ответила:
— Я старуха: мне уже двадцать два года.