Трое в одном
Шрифт:
На душе Лены было необычайно радостно и немного тревожно. Хотелось туда, на залитые солнцем улицы или в зазеленевший парк. Хорошо бы сейчас побродить по влажным после ночного дождя аллеям, срывать с деревьев едва проклюнувшиеся листочки и думать о чём угодно, только не о лекции.
А лекция, как назло, тянулась долго и утомительно. Правда, речь шла о поэзии Лермонтова, которую Лена любила с самого детства. Но девушка всегда была уверена, что поэзия Лермонтова — это прежде всего молодость. И поэтому
А преподаватель, читавший лекцию, был стар и уныл, как надпись на могильном памятнике. Его женоподобное, сморщенное лицо, писклявый, скрипучий голос и бесцветные глаза, спрятанные за очками, наводили тоску и никак не вязались с образами Демона или Мцыри.
Особенно раздражала Лену привычная самоуверенность и даже, пожалуй, снисходительность, с которой этот преподаватель говорил о великом поэте. А говорил он так, будто автор «Героя нашего времени» был для него, по крайней мере, младшим братом или постоянным собутыльником на гусарских пирушках. И это панибратство по отношению к Лермонтову злило девушку, и она сердито и иронически поглядывала на лектора…
И вдруг Лена увидела за стеклянной дверью знакомый вихор Бориса. Вытянув шею и сморщив вздёрнутый нос, он искал глазами Лену.
Девушка спряталась от взгляда лектора за чью-то спину и осторожно помахала рукой.
Борис заметил её и поманил пальцем. Губы его беззвучно зашевелились:
— Выйди! — поняла Лена.
Она показала на часы и растопырила пальцы обеих рук: выйду, мол, через десять минут.
Тогда Борис округлил глаза и ребром ладони провёл по горлу:
— Позарез нужна!
Но Лена кивком указала на преподавателя, сделала озабоченное лицо, вздохнула и развела руками.
Борису оставалось только изобразить на лице безнадёжное отчаяние и скрыться за дверью.
Лена вышла к нему только после звонка.
— Ты чего?
Вместо ответа Борис вытащил из кармана два ключа и подбросил их на ладони.
— Видишь?
— Вижу! — радостно ответила девушка и слегка покраснела. — От квартиры?
— Ну, ясно, что не от склада с цементом! Готовься к новоселью!
Борис схватил её за руку, потянул к окну, в сторону от толпы студентов, и там стал рассказывать:
— Понимаешь, Ленка, прихожу сегодня на работу. Вызывают в постройком. Явился. Спрашиваю председателя: «Что случилось?» «А то, говорит, случилось, что вчера вечером было у нас заседание комитета. И тебе квартиру выделяли. Вот, говорит, ордер и ключи. Получи и распишись». Ну, подмахнул я какую-то бумажку и — прямо к тебе.
Девушка зажмурилась:
— Ой, Борька, просто не верится!
— Не говори…
— Когда переезжаем?
— Сегодня, конечно. Ты сейчас иди в общежитие и увяжи свои вещи. А я тоже забегу к себе
— Ладно! — ответила девушка и, взяв за руку Бориса, пошла с ним к выходу…
Асылбек заехал за Борисом не в четыре, а в три часа. Он справедливо рассудил, что новые квартиры человек получает в своей жизни не так уж часто, и поэтому никто не будет возражать, если прораб Борис Стропилин уйдёт с работы на час раньше.
На строительной площадке было шумно. Ровно гудели моторы башенных кранов. Кто-то кричал молодым звонким голосом:
— Майна! Ещё чуть!… Хоро-ош!…
Тяжёлая, гладкая панель дома с вделанным в неё окном плавно качнулась и прочно села на место. Шла сборка крупнопанельных зданий.
Асылбек нашёл Бориса возле одного из башенных кранов. Перед прорабом стоял невысокий паренёк в замасленной кепчонке, сдвинутой на самый затылок.
Борис сердито говорил:
— …Нет, ты понимаешь, что ты делаешь? Ты же меня без ножа режешь! Здорово получится, если мы к Первому мая план завалим. А ведь завалим! И всё, брат, по твоей милости…
Паренёк вздохнул, сдвинул кепку на лоб, почесал затылок и сказал не очень уверенно:
— Не завалим. Если дадите ещё двух слесарей, завтра кран снова пойдёт.
Борис досадливо сморщился.
— Нет у меня больше слесарей. Трёх дал? Дал! А ты ещё просишь. Не жирно ли?
И Борис посмотрел наверх, где на самой стреле крана работали три человека.
Потом он повернулся к подошедшему Асылбеку:
— Понимаешь, Асыл, в такое время кран стал! Накануне праздника! И всё этот тип.
И прораб уничтожающе посмотрел на сконфуженного крановщика.
Асылбек усмехнулся, положил руку на плечо друга и добродушно посоветовал:
— Брось ругаться, Боря! Зачем в такой день портишь нервы и себе, и людям. Лучше бы взял да человека на свадьбу пригласил.
— Пустит кран завтра — приглашу, — ворчливо сказал прораб и спросил крановщика: — Ну, так что? Пустишь?
— Пущу.
— Ну смотри. А в воскресенье, в самом деле, приходи ко мне. Придёшь?
— Приду, — пообещал крановщик и полез наверх.
Асылбек проводил его взглядом и негромко сказал своему другу:
— Ты хоть бы рассказал, что у тебя за квартира. Видел уже?
— Видел. Комната и кухня. Вот, погоди, я тебе сейчас нарисую. В плане.
Борис оглянулся вокруг и, заметив ржавый гвоздь, поднял его. Потом разгладил песок под самой стрелой и принялся чертить гвоздём план квартиры.
— Вот кухня. А это дверь в комнату. Тут окна…
В этот момент и случилось то, чего меньше всего ожидали Асылбек и довольно улыбающийся Борис.