Трое в Песках
Шрифт:
Олег выпустил поводья, конем управлял ногами. В небе полыхнуло багровым, Затем красное сменилось лиловым, воздух стал холодным. Подул сильный встречный ветер. Замелькало белое, впереди ветер закружил вихрь снежинок, бросил в разгоряченные лица.
— Еще! — закричал Таргитай. — Давай еще!.. Все, что знаешь!
Мрак начал осаживать коня, в руках появился лук. Лицо было угрюмое: успеет поразить двух-трех, потом налетят, сомнут. Взгляд упал на группу деревьев, те раскидисто росли на просторе, ветви опускались почти до земли. Раскинулись во все стороны, захватывая в зеленые пригоршни
— Туда! — заорал он.
Невры пронеслись через рощу, вылетели на другую сторону. Мрак соскочил, расставил ноги шире. Тетива звонко щелкнула. Второе перо мелькнуло раньше, чем изгои и Лиска соскочили с коней. Пока изготавливались к бою, Мрак выпустил все стрелы, соскочил и шагнул навстречу всадникам. Секира взлетела над головой.
Всадники торопливо удерживали разгорячившихся коней. На открытом проще окружить да изрубить мечами, здесь же галопом не проскочишь: толстые как бревна таранов ветви опустились до земли. Двое наскочили на Мрака, тот взревел как разъяренный медведь, секира столкнулась в воздухе с мечами. Сзади раздался отчаянный крик — ворвался пешим с вытаращенными глазами и белый как мел Таргитай. В его руке страшно сыпал шипящими искрами длинный Меч — раскаленный добела, словно только что сдернутый с расколотого молниями неба, хищный, алчущий крови.
— Мрак! — закричал Таргитай тонким сорванным голосом. — Вперед не вылезай!
Олег и амазонка одновременно выхватили оружие: она — меч, он замахнулся жезлом. Даже не обменявшись взглядами, соскочили с седел и стали спинами друг к другу. Мрак закричал свирепо:
— Дурень, твоя бронзовая палка не спасет! Давай чары!
Таргитай при слове «дурень» недоумевающе взглянул на свою руку. У него вроде бы не бронзовая палка вовсе, что это Мрак путает, заговаривается, в тот же миг Меч дернулся, едва не вывихнув кисть. Звякнул металл. В воздух взвились обломки мечей, а Меч врубился в живую плоть. Таргитай ощутил наслаждение, по жилам пробежала сладкая волна. Жутко закричали умирающие, конь с рассеченной шеей отпрянул и завалился на бок. Таргитай отскочил к Мраку, тот дрался с тремя, разрубил врагам головы и плечи, снова ощутил сладкую звериную радость убийства.
Волхв стоял на коленях, чертил колдовские знаки. Амазонка отчаянно вертелась над ним, отбивалась от четверых, ее пока что спасала скорость, но уже один подкрался сзади, занес руку с зажатым коротким копьем…
Таргитай поспешно прыгнул, успел достать концом Меча хитреца. Меч заблистал вокруг Олега. Металл зазвенел чаще, сраженные начали падать во все стороны.
Внезапно что-то холодное ударило по голове. Таргитай в страхе вскинул голову. Снова холодное и скользкое шлепнуло по щеке, упало в траву. Лиска в изумлении вскрикнула, нападающие в замешательстве отступили на пару шагов, подняли головы.
Из низких туч, тускло блестя мокрыми боками, сыпалась мелкая рыбешка. Ветви шелестели, рыбу подбрасывало, шлепалась на головы, плечи, билась в траве, вскидывая белесые животы и беззвучно разевая рты. Кони ржали в страхе, поднимались на дыбы, норовили сбросить всадников. Кто был пешим, пятился к своим коням, ловил за повод, но рыбешки падали и на коней, застревали на седлах.
Таргитай покрылся слизью,
— Жруны чертовы!.. Рыбку им!.. Лучше бы камни с неба!
Вокруг Олега на миг блеснуло лиловое облачко. В тучах заворчало, Таргитая ударило по голове так, что он упал на колени. Послышались испуганные крики. Таргитай поспешно вскочил на ноги, судорожно выставляя Меч, не понимая, почему тот не дергается навстречу опасности: в двух шагах на поляне бился, подминая траву, огромный сом. Всадники вскрикивали, пытались укрыться под деревьями. Кое-кто так и застыл, не в силах сдвинуться от изумления: из низких туч падала крупная толстая рыба, какой не видели в здешних реках!
Как сквозь стену Таргитай услышал горестный вопль Мрака:
— С кем я связался?
Таргитай ринулся к Мраку, вместе набежали на самую крупную группу. Те опомнились, подняли мечи, но Меч и секира вырубили треть, прежде чем Мрак вскрикнул, задыхаясь:
— Прикрой меня!.. Я отойду к шелудивому.
Он был в крови, черные волосы слиплись, торчали как у ежа. Меч блистал, едва не выворачивал кисть. Таргитай ухватился двумя руками: если выпустит хоть на миг, Меч упадет на траву недвижим, а самому Таргитаю с его умением воевать — сражаться только с грибами, да и то с мелкими, как говорил Мрак.
Таргитай рискнул оглянуться, сердце сжалось. Их окружили, а Мрак шатается, с трудом поднимает тяжелую секиру. Защитить себя Таргитай сумеет, на то и чудесный Меч, но Мрак погибнет, погибнут и Олег с Лиской! Агимас с обнаженным мечом, лучший боец в тюринском каганате, вперед не бросается — знает мощь Меча бога войны, живыми не выпустит, достать его самого никак…
Крики ужаса на миг оглушили Таргитая. Он едва не упал, перестав упираться в надежную спину Мрака, похожую на ствол столетнего дуба. На зеленой траве, залитой кровью убитых и раненых, кто-то пытался ползти, на трупах лежала окровавленная секира Мрака… а в чаще мелькнул, убегая, огромный черный зверь.
Таргитай заорал, бросился из последних сил вперед. Перед ним расступились, успел достать лишь одного, тут же бегом вернулся к Олегу, рассек двоих, Лиска бросила благодарный взгляд, а Олег пролепетал торопливо:
— Я сейчас, сейчас… Где Мрак?
— Он ранен, но о себе позаботится, — выдохнул Таргитай. Его рвануло назад, он с криком вцепился в рукоять Меча, тот описал сложную колдовскую фигуру, с треском разлетелись в щепки три стрелы. Лиска жалобно вскрикнула: четвертая ударила ее в левую сторону груди. Она опустилась на землю. Олег начал ощупывать ее плечо. Она с гримасой боли высвободилась:
— О себе заботься!.. Кольчуга тонкая, но держит…
Сзади раздались крики. Многие повернулись, смотрели уже не на прижатых к дереву беглецов. Таргитай хрипло велел:
— Останься с ним! Я отлучусь.
Набежал на противников, обрушил огненное лезвие. Металл бога войны рассек войлочный шлем, череп, развалил надвое гортань, язык свесился на одну сторону, разрубил грудь вместе с бронзовыми бляхами — и все это время Таргитай ощущал звериную радость, наслаждение, а в сердце водопадом вливалась недобрая мощь.