Трое за те же деньги (сборник)

Макгиверн Уильям

В игорном зале отеля еще оставалось немало людей. Работали три стола для игры в кости и два с рулеткой. А в другом конце зала шла игра в покер впятером.

Правда, здесь было больше оплачиваемых «подсадных уток», чем истинных игроков, но для тех, кому не спится, в казино – самое место. Кондиционеры поддерживали в помещении приятную прохладу.

Бак Пангуин уже давно ушел домой, в зале теперь распоряжался человек по имени Ральф. Я подозвал его к шнуру, натянутому между двумя последними столами, и пояснил, чего мы хотим. Через пять минут он вернулся

со списком людей, которые около девятнадцати часов были на работе.

Боб остался у первого стола и как раз разговаривал со старшим посыльным Хобартом, коренастым мужчиной лет тридцати пяти. Когда я подошел, он мне коротко кивнул.

В это время Боб спросил:

– Значит вы не думаете, что он был пьян?

Парень пожал плечами.

– Я за свою жизнь столько пьяных уложил в постель… Но если вас интересует мое мнение, то тут было что–то с сердцем.

– Вы сказали об этом Дэниельсу?

Хобарт, казалось, несколько смутился.

– Ну, он меня прямо об этом не спрашивал…

– Кто–нибудь говорил, что нужно вызвать врача?

Он смутился еще больше.

– Я… я спросил Дэниельса, должен ли я вызвать врача, но он сказал, что сам позаботится о старике.

– Кто помогал вам доставить Мэлмена в номер?

– Один из охранников, по фамилии Фостер. Он кончил работу в полночь.

– У вас есть его адрес?

– Могу узнать.

– Да, пожалуйста. Дэниельс еще здесь?

– Нет, он уходит в половине второго. Могу я еще чем–нибудь помочь?

Боб покачал головой. Хобарт ушел, Боб спросил меня:

– У тебя что–нибудь есть?

– Только адреса. На большее я и не рассчитывал.

– Я тоже.

Он устал, по меньшей мере так же, как я.

Мы узнали немного. Крупье, который работал за столом Мэлмена, жил в новом районе на окраине, в чистеньком домике с оштукатуренными стенами и новой шиферной крышей. Когда мы подъехали, света в окнах не было. Я подошел к двери, пока Боб сообщал в управление, где мы.

Задребезжал звонок. Где–то в глубине дома затявкала собака. И опять тишина. Подошел Боб. Я вновь нажал кнопку звонка. Теперь стала слышна какая–то возня. Зажегся свет, кто–то открыл дверь, и перед нами оказался крупный белокурый мужчина в купальном халате. Вид у него был недовольный, но, узнав меня, он пожал плечами.

– А, это вы, лейтенант…

Фамилия его была Ковски. Тот, кто наблюдает за отелями так долго, как я, знает людей, которые там работают. Я в тот вечер уже разговаривал с ним, когда услыхал о Фрэнчи, но это было до того, как мы заподозрили убийство.

– Мы хотели бы еще раз поговорить с вами о Фрэнчи, – начал я.

– Но я уже рассказал все, что знаю, – возразил он.

– Да, – кивнул я, – но есть еще несколько вопросов.

Он пригласил в прихожую. Карликовый пудель встретил нас яростным тявканьем, оставаясь, однако, на безопасной дистанции. Крупье приказал ему успокоиться.

Я спросил:

– Где за вашим столом стоял Мэлмен?

– Слева от меня. Долго ли – не знаю, так как он уже стоял там, когда я сменил своего коллегу.

– А

когда он упал в обморок?

Крупье задумался.

– После десяти. Минут пятнадцать одиннадцатого. Мы всегда двадцать минут работаем и двадцать – отдыхаем.

Это я знал. Крупье постоянно меняются. Отчасти потому, что очень высока нервная нагрузка, а с другой стороны – чтобы игра была чистой и честной. Одна из мер предосторожности, принятых в казино.

– Он был пьян?

Ковски пожал плечами.

– Во всяком случае, держался он прямо. При мне Дора дважды подавала ему выпивку.

– Кто такая Дора?

– Моя жена. Она подносит коктейли.

До того момента я не слишком внимательно его слушал, но теперь взглянул на него с новым интересом.

– Где она?

– В постели.

– Позовите, пожалуйста.

Он подошел к двери и позвал. Такой голос можно было услышать и в другом конце дома.

Появилась жена – миниатюрная брюнетка с круглыми черными глазами, в огненно–красном халате. Ее маленькие ступни были обуты в белые сандалии. Нетрудно было представить, как она получила это место: для официанток внешность имеет решающее значение. И я был готов поспорить на что угодно, что ее чаевые превосходили зарплату мужа.

– В чем дело, Майк?

– Ты знаешь лейтенанта?

Судя по ее глазам, она меня узнала и слегка кивнула.

– Они хотят кое–что узнать о Фрэнчи. Сколько раз ты приносила ему выпивку?

– Ах, я точно не знаю. Должно быть, раз пять–шесть, – она виновато посмотрела на меня. – Мы не считаем. Вы ведь знаете, как это бывает: шеф говорит: «Отнеси каждому гостю к столам по бокалу». И я иду, спрашиваю, что желают выпить, и подаю это. Каждым в отдельности я особенно не интересуюсь.

– Фрэнчи не казался вам пьяным?

Она лишь пожала плечами.

– Когда он упал, вы были поблизости?

Женщина покачала головой.

– Я была на раздаче, ставила напитки на поднос.

Больше в это утро мы ничего не узнали. Одного из крупье не было дома, он, закончив работу, сразу улетел в Лос–Анджелес. Жена утверждала, что по делам. У него был выходной и на работе он мог появиться только на следующий день к четырем часам.

Жена была увядшей блондинкой по имени Элис Грир. Трое детей, один младше другого, цеплялись за подол халата, пока она со мной разговаривала. Женщина казалась озабоченной, но нельзя сказать, из–за смерти Мэлмена или по другой, личной причине.

Два других крупье тоже не смогли сообщить нам большего. Оба были холосты и безупречно работали в Вегасе свыше пяти лет. Оба утверждали, что не видели, как упал Фрэнчи, что даже не знали о происшествии, пока Ковски не подскочил и не поднял старика. По их словам, Майк Ковски был первым, кто приблизился к упавшему игроку.

В отдел мы вернулись практически с пустыми руками. Было восемь часов. На столе Ортона лежал лист бумаги. Он тяжело опустился в кресло, взял его и прочитал:

«Заключение по рубашке. Пятно вокруг отверстия – кровь. Группа крови та же, что и у Мэлмена».