Троллейбусный Ангел

Вьет Лана

И вот наступил день Х. Я застегнул ветровку, нагнулся, якобы, зашнуровать кроссовки, когда увидел как параллельный класс выходит из дверей школы и направляется к школьному стадиону. Сердце стучало как бешеное. Сейчас Катя увидит мой очередной позор. Я старался не смотреть в сторону девчонок. Вот прозвучал свисток физрука. Парни встали на стартовую линию. Алген, физрук Александр Геннадьевич, включил хронометр и дал отмашку. Я бежал из всех сил, как говорится, выложился по полной. Я ничего не видел вокруг. И вот перед моим носом взмах флажка, финиш. Можно было отдышаться. На мое удивление за мной еще бежало с десяток парней. Значит не последний. Украдкой я стал искать глазами Катю. Но ее нигде не было. Девочки приготовились к старту. Алген

что-то отмечал в своем журнале.

– А где Окунева? – спросил Алген у девочек, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Она заболела, Александр Геннадьевич, – раздался чей-то голос.

– Так, – физрук отметил что-то в журнале, затем скомандовал, – Все готовы? На старт! Внимание! Марш!

Девчонки побежали, кто стараясь обогнать и вырваться вперед, кто нехотя почти вразвалочку перебирал ногами, совершенно не парясь о результате хронометража. Алген что-то кричал им вслед, подбадривая и мотивируя бежать быстрее.

«Вот так все просто?» – думал я ошарашенно. В это время физрук подпрыгивая, словно сам бежал с девчонками, сделал шаги назад и натолкнулся на меня.

– А, Смелов, ты делаешь прогресс… Молодец! – на ходу похвалил меня Алген и побежал к финишной прямой, чтоб зафиксировать результаты забега девочек.

Конечно, я не был рад тому, что Катя заболела. Но предательская мысль вертелась в голове: «Как же вовремя она это сделала!» …

Слова моего Ангела не всегда доходили до меня мгновенно. Часто я вспоминал, о чем говорила тетя Надя, при какой-то жизненной ситуации, стараясь применить эту мудрость в моей повседневной жизни. До меня, наконец, дошло, что с нами поступают так, как мы разрешаем с собой поступать. И тогда на одной из перемен, собравшись с духом, я подошел к тому верзиле из старшего класса и спокойно, но жестко сказал ему, что он увидел во мне лишь то, что есть в нем – тупость. Потом добавил, что ему следовало бы поумнеть, чтобы не унижать окружающих людей, тем более тех, кто младше и слабее. Я сказал это ему один на один, не стараясь унизить прилюдно и одержать маленькую победу-реванш. После, анализируя, что произошло, я понял, что поступил правильно. Я не дал ему возможности петушиться перед другими. Его реакция на мои слова подтвердила мудрость моего решения. Парень потупил глаза и буркнул что-то вроде «Да ладно, забей».

Не скажу, что держаться уверенно мне не составило труда. Я долго настраивался и даже репетировал перед зеркалом, как сцену из какого-то спектакля. Я много раз представлял эту картину в своем воображении. Конечно, я мог бы не справиться, поэтому, заранее смирившись с возможным поражением, я решил в любом случае не винить себя. И вот, у меня получилось в реальности. С тех пор я стараюсь не лезть на рожон и, как говорится, не хорохориться перед другими. По возможности, говорю с глазу на глаз, используя мало слов, но опираясь на внутреннюю уверенность в своей правоте. При этом я ничего не доказываю, не навязываю, просто озвучиваю свое видение ситуации искренне, из самого сердца. И это только кажется, что легко…

Помню, однажды тетя Надя сказала мне: «Егорка, живи по-совести, остальное приложится». Тогда я многое не понимал. Но намного позже, вспоминая своего троллейбусного Ангела, я испытал глубокое чувство благодарности. Я был рад, что встретил такого человека на своем начинающемся сознательном жизненном пути.

…

Как-то тети Нади не было видно больше недели. Я начал переживать, что случилось. Оказалось она приболела.

– Пришлось недельку поваляться в больнице, – объяснила тетя Надя, – ты не переживай, ничего серьезного. Живы будем – не помрем.

Я уселся около ее кондукторского места.

– Егорка, скоро мне на пенсию, вот и отдохнут мои ножки и спина. Жизнь – это движение. Поэтому хорошо, что я двигаюсь. Буду гулять в парке, – мечтательно сказала она.

– Хорошо, – сказал я.

– И вот что, Егорка… всегда думай, как слово твое отзовется, – почему-то сказала тетя Надя, словно спеша

поделиться со мной своей мудростью, – Я теперь понимаю, что слово не просто так. Поэт был прав: словом можно убить, словом можно полки за собой повести… Сила слова, понимаешь? – спросила тетя Надя.

Она часто так спрашивала: «Понимаешь?» Я, как обычно, кивнул, подтверждая, что понимаю, хотя часто мне нужно было время обдумать то, о чем она говорит.

– Осознавай, – продолжила тетя Надя, – Вначале было слово. Импульс творения – это идея, мысль. Затем облекается в слово, это уже звук творящий, потом материализация, понимаешь? Мы не задумываемся над такими простыми вещами, над инструментами, что нам даны. В погоне за навязанными нам ложными ценностями, в бытовухе, в зарабатывании на кусок хлеба с маслом, нам некогда остановиться и задуматься: «А кто я тут на Земле, для чего живу, в чем смысл?» А ведь нам подменили все смыслы и понятия. Живем в перевернутом мире, ложном… Понимаешь?

Я не понимал, о чем она говорила, но старался запомнить. Я молчал. Тетя Надя тоже замолчала, словно задумалась о чем-то. Я вдруг почувствовал, что в этом есть глубокая боль человека. Ведь я тоже это чувствовал где-то в глубине Души… Зачем я здесь? Когда я был маленький, я часто смотрел на звезды из окна кухни, прижавшись к стеклу и думал: «А что там?» Мама мне говорила: «Вселенная бесконечна». Не имея воображения представить бесконечность, я думал: «Дальше что-то же должно там быть, за этим бесконечно…» Мои воспоминания прервали слова тети Нади, которая продолжила делиться со мной думами. А у меня проскочила мысль: «Тетя Надя, действительно, Ангел… Кондукторы троллейбусов не размышляют на такие темы и так глубоко…» Ну, это только мысль и я мог ошибаться.

– Я не проявляла свой выбор, свою волю не озвучивала. Нас учили быть покладистыми, значит прилежными, тихими, не высовываться, быть скромными. Это ли не достоинство человека? Ты что думаешь? – обратилась ко мне тетя Надя.

Я не был готов отвечать, потому что тетя Надя разговаривала как бы сама с собой, а я слушал. Я любил ее слушать.

– Я была хорошей девочкой, – продолжила она, не услышав от меня ни слова, – Я ведь не знала, что только «плохие» девочки могут сделать свою жизнь такой, какой хотят. Те, которые слушают себя, свое сердце, которые не предают себя. Люди не понимают этого, судят по себе. Задают вопрос: тогда это вседозволенность, если быть плохим хорошо? Но если ты живешь по совести, на высоких вибрациях, разве ты можешь сделать что-то, что могло бы навредить другим? Скажи, почему люди этого не понимают?

Я не знал, что сказать. Мне хотелось поддержать ее, утешить что-ли, но я только пожал плечами.

– Да понимаю, Егорка…. Уровень сознания… вибрации… вибрировать надо на высокой частоте, понимаешь, – сказала она и похлопав меня по плечу, сказала – Беги, твоя остановка.

Я выскочил из троллейбуса, развернулся, чтобы помахать ей рукой. Мой Ангел мне улыбался. Придя домой, я сразу стал искать в интернете, чтоб не забыть. Забил в поисковой системе «высокие вибрации» и нашел много инфы. Не скажу, что много понял, но по крайней мере, разобрался, о чем мне говорила тетя Надя. Смешно. Мне показалось, что тема, действительно, была Ангельского уровня. Узнал я и о Николе Тесла, эта информация очень меня заинтересовала. Чем больше я углублялся в чтение, тем больше мне открывалось. Я настолько увлекся, что забыл выслать смс-ку маме. Даже вздрогнул от звука мобильника. Мама позвонила узнать дома ли я, все ли хорошо. Я успокоил ее и попросил прощения, что забыл написать сообщение. Пришлось соврать, что настолько проголодался, что пошел сразу на кухню. Знаю, врать не хорошо и я старался, в меру возможностей, этого не делать… Дело в том, что мама просила меня посылать смс, когда я возвращался домой из школы. С работы она мне звонила не часто, но мы обменивались смс-ками. Мама считала, что нужен контроль и таким образом она участвовала в моем воспитании. Наверное ее мучила совесть.