Трон из костей дракона

Уильямс Тэд

Высокие стены Тайга сегодня закрыли ставнями от тумана и холодного ветра. Мегвин вошла, когда Ллут и его советники серьезно беседовали о чем-то у огня.

— Моя дочь, — сказал Ллут, вставая. С видимым усилием он улыбнулся ей.

— Я взяла несколько женщин и загнала остатки стада в большой загон, — доложила Мегвин. — Мне кажется, что им не нужно находиться в такой тесноте. Коровы беспокоятся.

Ллут махнул рукой.

— Лучше потерять несколько коров сейчас. Мы не сможем загнать их, если придется спешно отступать в горы.

В дальнем конце зала отворилась

дверь, и часовые один раз ударили по щитам, как бы эхом отозвавшись на грохочущий призыв Котла.

— Благодарю тебя, Мегвин, — сказал король, поворачиваясь, чтобы приветствовать вновьприбывшего.

— Эолер! — воскликнул он, когда граф вышел вперед. На нем все еще была перепачканная дорожная одежда. — Ты быстро вернулся от целителей. Это хорошо. Как твои люди?

Граф Над Муллаха подошел, упал на одно колено и быстро поднялся в ответ на нетерпеливый жест Ллута.

— Пятеро здоровы; двое раненых чувствуют себя неважно. За остальных четверых я еще рассчитаюсь со Скали. — Тут он наконец увидел принцессу и широко улыбнулся, но на лбу его все еще оставались морщины тяжелого, утомительного раздумья. — Моя леди Мегвин, — сказал он и снова поклонился, прикоснувшись губами к ее тонким длинным пальцам, на которых, как она смущенно заметила, все еще оставалась грязь изгороди.

— Я слышала, что вы вернулись, граф, — молвила она. — Я бы только хотела, чтобы ваше возвращение было более счастливым.

— Ужасна судьба твоих храбрых муллачи, Эолер, — сказал король, усаживаясь рядом со старым Краобаном и другими верными людьми, — но спасибо Бриниоху и Мюрагу Однорукому, что вы все-таки наткнулись на этот отряд разведчиков. В противном случае Скали и его ублюдки застали бы нас врасплох. Он будет более осторожен после схватки с твоими людьми, а может быть и вовсе изменит намерения.

— Хотел бы я, чтобы это было так. Мой король, — сказал Эолер, грустно качая головой. Сердце Мегвин дрогнуло, когда она увидела, как стойко он переносит свою слабость; она безмолвно проклинала свои детские чувства. — Но, — продолжал он, — боюсь, что это не так. Если Скали задумал такое предательское нападение так далеко от его земель, значит он убежден, что обстоятельства складываются в его пользу.

— Но в чем дело? Что ему от нас нужно? — спросил король. — Мы уже много лет не воюем с риммерами!

— Боюсь, сир, что дело не в этом. — Эолер был почтителен, но не боялся поправить своего короля. — Если бы старый Изгримнур по-прежнему правил в Элвритсхолле, вам было бы чему удивляться, но Скали — ставленник Верховного короля. В Наббане говорят, что со дня на день Элиас выступит против Джошуа. И поскольку мы ответили отказом на ультиматум Гутвульфа, он не хочет оставлять у себя за спиной необремененных налогами эрнистирийцев, когда двинется на Наглимунд.

— Но Гвитин все еще там! — испуганно сказала Мегвин.

— А с ним, к несчастью, полсотни наших лучших людей, — рыкнул у камина старый Краобан.

Эолер обернулся и ласково посмотрел на Мегвин, впрочем, принцесса была уверена, что в глазах его была только снисходительность.

— За толстыми стенами Наглимунда

ваш брат, бесспорно, в большей безопасности, чем был здесь, в Эрнисадарке. Кроме того, если он узнает о нашем тяжелом положении и сможет выехать сюда, его пятьдесят человек окажутся за спиной у Скали, что крайне выгодно для нас.

Король Ллут потер глаза, как будто хотел выжать из них усталость и забыть тревоги прошедшего дня.

— Не знаю, Эолер, не знаю. У меня неважное ощущение от всего этого. Не нужно быть хорошим предсказателем, чтобы видеть, какой страшный, зловещий год нас ожидает. Таким он и был с первой секунды.

— Я все еще здесь, отец, — сказала Мегвин и подошла, чтобы опуститься на колени подле короля, — и я останусь с тобой. — Ллут погладил ее по руке.

Эолер улыбнулся и кивнул, услышав обращенные к отцу слова девушки. Но мысли его были заняты двумя его умирающими людьми и огромной силой риммеров, двигающейся по Фростмаршу к Иннискрику неостановимой железной волной.

— Те, кто останется, пожалуй, не поблагодарят нас, — сказал он шепотом.

А снаружи бронзовый голос котла разносился по всему Эрнисадарку, непрестанно взывая к виднеющимся вдалеке горам:

— Берегитесь… Берегитесь… Берегитесь…

Барон Дивисаллис и маленький отряд наббанайцев каким-то образом умудрились превратить продуваемые сквозняками комнаты в восточном крыле Наглимунда в частичку своего южного дома. Хотя капризная погода была слишком холодной, чтобы распахивать окна и двери, как это широко распространено в Наббане, они завесили хмурые каменные стены ярко-зелеными и небесно-голубыми гобеленами и заставили все пригодные для этого поверхности свечами и масляными лампами, так что комнаты за закрытыми ставнями расцвели светом.

В полдень здесь светлее, чем снаружи, решил Изгримнур. Но, как сказал старый Ярнауга, мрачные вести выгнать не так легко, как зимнюю тьму. И вполовину не так легко.

Ноздри герцога раздулись, как у разгоряченной лошади. Дивисаллис повсюду расставил горшочки с ароматическими маслами, в некоторых плавали зажженные фитили, наполнявшие комнату густым ароматом островных благовоний.

Хотел бы я знать, что ему так не нравится — запах страха или старого доброго железа? Изгримнур неодобрительно фыркнул и подвинул свое кресло к двери в коридор.

Барон Дивисаллис был несказанно удивлен, обнаружив у своей двери нежданных и необъявленных герцога Изгримнура и принца Джошуа, но, быстро оправившись, предложил им войти и отбросил в сторону несколько разноцветных одеяний, висевших на стульях, чтобы гости могли сесть.

— Простите, что побеспокоил вас, барон, — сказал Джошуа, наклоняясь вперед и уперев локти в колени. — Но я хотел поговорить с вами наедине, прежде чем закончится рэнд.

— Конечно, конечно, мой принц, — ободряюще кивнул Дивисаллис. Изгримнур презрительно оглядывал его искусно завитые волосы и безделушки, которые барон носил на шее и запястьях, и удивлялся, как это он может быть, согласно общепризнанной репутации, таким свирепым и бесстрашным воином.