Трон на двоих
Шрифт:
Задохнувшись, Маринка остановилась, уперлась руками в колени и попыталась отдышаться. В боку кололо, в ушах стучало, во рту появился привкус медной монетки, если долго держать её на языке. "Вот так я и сгину здесь… так и сгину!" - думала она, пытаясь сплюнуть пересохшим ртом. Она подняла голову и не увидела впереди ничего, кроме уходящего в никуда бесконечного мерцающего коридора.
– Ира… - сама не понимая этого, прохрипела Маринка. Она закашлялась.
– Ирка! Ирина! Королевишна, помоги!
– теперь она уже кричала.
– …ги… ги… ги… - прошептало
– Ирина-а-а!
– Не кричи, - сказал рядом гнусавый голос и хлюпнул нос.
Принцесса Ирина куталась в мантию. Маленькая корона на её голове сместилась куда-то вбок. Да и вообще, сестра выглядела несчастной и полусонной.
– Не кричи, - повторила Ирина. Из мантии появилась рука со смятым кружевным платком. Иринка высморкалась и сказала в нос.
– Пойдём домой, а? Я таблетку выпила, теперь спать хочу.
Маринка смотрела на королевишну, прижав к груди руки. Ирина была сейчас такая красивая… хоть и нос распух, и сопливая. Какая она всё-таки молодец, какая замечательная! Глаз не оторвать! В голове промелькнуло: "Никогда больше с ней ссориться не буду! Никогда-никогда! И пупсика резинового ей насовсем отдам. Пусть играет!"
– А я крышки купила, - прошептала Маринка, улыбаясь от радости. В зелёном болотном свете Ирину, казалось, освещал тёплый огонёк свечи. Она была какой-то очень-очень живой и яркой, - она просто светилась изнутри, как фонарик из ватмана, которые так мастерски делает король-отец. Темнота и призрачное сияние злобно клубились вокруг неё, но не могли даже прикоснуться.
– Давай руку и держись крепче.
– Ой, Иринка, я тоже начинаю светиться!
– Что?
– Я тоже…
– Погоди… дай мне подумать… - заторможенным сонным голосом сказала Ирина и закрыла глаза.
В темноте приближался кто-то огромный. Кто-то, чья голова маячила над стеллажами, где, видимо, давно уже подлым колдовским образом исчез потолок. Наверное, над сёстрами нависало чьё-то чужое мглистое небо, в котором не было ничего, кроме затаившейся тьмы и гнусного, слабого сияния.
– Ирка, - тихо сказала Маринка, прижавшись к сестре, - ты давай, думай скорее… кто-то к нам идёт…
– Это Грызмаг, - безжизненно ответила сестра.
– Король Грызмаг сошёл с трона. Корона его из железа, стальные перчатки в крови, ржавый меч по-прежнему остёр…
– Ирка, я домой хочу!
Пол под ногами сотрясся. Левый стеллаж со скрипом стал заваливаться вбок, по счастью, не в сторону сестёр, а в другую. С правого сползли несколько коробок и тяжело грохнулись вниз с дребезжанием чего-то металлического внутри. Огромное лицо склонилось над ними, с шумом выдохнув воздух широкими, смутно видимыми в зелёном свете ноздрями. Черты лица менялись, словно расползающиеся каменные глыбы под ножом бульдозера.
– Сёстры… - произнёс огромный рот и волосы Маринки взвихрило затхлое дыхание. Перед глазами мелькнули увядшие цветы, ржавые памятники и провалившиеся неухоженные могилы на кладбище - точно так пахло из оврага, куда сваливался кладбищенский мусор. Того самого, заросшего
– Сёстры… мои сёстры… - повторил страшный Грызмаг. В голосе его скрипнуло железо и фарфор. "Проклятый король мертвых птичек, разбитой посуды и гниющих венков", - тихо донёсся до Маринки чей-то слабый голос, а может, она и сама прошептала это, сама того не понимая.
– Мы не твои. И никогда не будем твоими, - в нос сказала Ирина, не открывая глаз. Голос был твёрдым, но спокойным, как в школе, когда она отвечала у доски на последнем уроке, а первоклашка Маринка в странно тихом коридоре сидела с портфелем у дверей, дожидаясь сестры, чтобы пойти вместе домой.
– Все всегда становятся моими, - прошептал голос, подняв целый ураган вонючего ветра.
– Котята и мышки, люди и игрушки, охотники и их добыча!
– Тогда приди и сразись с нами, - устало сказала Ирина, открыв глаза. Она взмахнула правой рукой. Левой она прижимала к себе дрожащую Маринку.
– Тебе нет места в королевской стране, Грызмаг! Возвращайся в темноту, откуда ты вышел!
Мир мгновенно провернулся перед глазами. Смазанным пятном метнулись в сторону страшные косые глаза Грызмага, светлые искры густым облаком окутали сестёр. С восхитительной скоростью их уносило в светлую даль в прекрасном сиянии серебряных звёзд, и в ушах у них шумел тёплый ветер.
– Ириночка… - робко сказала Маринка, стоя у кровати сестры.
– Ты совсем больная, да?
Авоська с тяжёлой "колбаской" крышек для домашнего консервирования покачивалась у её ноги. Гольфы и сандалии темнели цементной пылью, набившейся, кажется, даже в кармашки шортиков.
– Просто спать хочу!
– капризно прошептала Ирина и отвернулась к стене, поправив сползшее с плеча лёгкое одеяло.
Судя по всему, таблетку она приняла вовремя. Ну, пусть спит! Маринка поправила шторы, чтобы солнце, как заглянет в окно их комнаты, не тревожило спящую сестру, и тихонько вышла. Надо было быстренько ополоснуться, пока мама, придя с работы, не сделала ей втык за грязные коленки и перепачканную пылью физиономию.
Позже, сидя в папином кресле, она тихонько листала третий том "Детской энциклопедии" и думала о том, как страшно теперь будет ходить в магазин на улице Грызунова. Грызмаг, который видел их, говорил с ними и теперь наверняка помнит о них.
А потом мама пришла с работы, совсем уже вечером приехал из командировки папа… и Ирине вызвали "скорую" - резко поднялась температура. Королевишну увезли в больницу, где она пробыла до ноября.
Менингит. Врач осторожно сказал маме, что, скорее всего, Ирину всю жизнь будут мучить головные боли… если выживет. Но всё со временем обошлось на удивление благополучно. Проклятый Грызмаг не добрался до старшей сестры, да и сама история забылась в эти страшные и напряжённые месяцы. Вот только учебный год Ирине пришлось пропустить. Зато на следующее первое сентября они учились в одном классе.