Троны Хроноса (Империя тысячи солнц - 5)
Шрифт:
Осри достаточно разбирался в дулуской иерархии, чтобы признать справедливость ее слов. И он согласился, хотя ради этого им пришлось расстаться на целый час раньше.
Но их прощание, хотя и урезанное, было сладостным. О будущем они не говорили - они оба принадлежали к миру Дулу, где слова так легко выворачиваются наизнанку или становятся ложью в силу обстоятельств. Их эмоции нашли выход в страсти, столь сильной и так крепко связующей, что Осри впервые не чувствовал себя робким и неуклюжим.
Он потряс головой: время воспоминаний еще не пришло.
Сейчас
Он вышел и направился в офицерскую кают-компанию.
Фиэрин лит-Кендриан смотрела, как челнок Осри пробирается сквозь скопление кораблей у Колпака и исчезает за громадой "Грозного".
Отвернувшись от иллюминатора, она пошла через толпу к выходу. Все вокруг держались вежливо и немного отстраненно. На нескольких лицах виднелись следы слез. Все здесь прощались со своими любимыми, и никто не хотел знать о таких же маленьких драмах, разыгрывающихся рядом с ними.
"Мне почти хочется, чтобы должарианцы на нас напали", - думала Фиэрин, становясь в очередь на транстуб. Все лучше, чем это ужасное, добровольное расставание. Точно они идут на казнь и знают об этом.
Давка в транстубе показалась ей даже приятной. Здесь она чувствовала себя в безопасности... нормально.
В капсуле стояла странная тишина - люди почти не разговаривали, и Фиэрин, с радостью влившаяся в толпу пассажиров, с такой же радостью из нее и вышла. Она никогда не считала себя чувствительной натурой, но слишком легко было представить себе, как боль от разлуки, переживаемая каждым из них, сливается в общее отчаяние.
Она уже и теперь скучала по Осри, по его запаху - он, никогда не маскировавший своих эмоций, как другие Дулу, не пользовался и духами. Он был таким, как есть: чопорным, неуклюжим, предельно честным, любителем каламбуров, надежным, как планета в космосе.
Ей не хотелось даже думать о будущем без него.
Рядом кто-то всхлипнул, и Фиэрин, повинуясь инстинкту, сошла с дорожки и пошла напрямик через лужайку, чтобы не мешать чужому горю.
В анклаве даже всегдашние часовые казались серьезнее, чем обычно.
В доме ее встретила музыка - медленные гармоничные переливы оперы, чьи слова были написаны на Утерянной Земле за много веков до Исхода. Фиэрин, изучавшей музыку в школе, трагедия Троила и Крессиды [История любви троянского царевича Троила легла в основу поэмы Дж. Чосера (1372) и оперы У. Уолтона (1954)] была знакома.
Ваннис сидела одна в кабинете, охватив себя руками за локти. Фиэрин испытала шок, увидев Ваннис в столь нехарактерной позе, и остановилась на пороге, думая, не воспользоваться ли ей другим входом. Но Ваннис, с присущей ей чувствительностью уловив какое-то колебание в воздухе, подняла глаза и сказала:
– Побудьте со мной.
Холод пробежал по жилам Фиэрин, но она, не задавая вопросов, села рядом с Ваннис на кушетку и обняла ее за плечи, в который раз заметив, какая Ваннис маленькая.
Ваннис уронила голову на плечо Фиэрин; тонкий запах ее надушенных волос был свеж и приятен. Устроившись
Музыка вскоре захватила и Фиэрин - настал один из тех редких моментов, когда время перестает существовать. Умиротворение, пусть даже недолгое, снизошло на нее. Она слышала, как музыка переплетается с плеском фонтана и их дыханием. Она видела тихую комнату с ее гармоничным сочетанием старины и современности, немного мужскую - возможно, потому, что первое впечатление о ней связывалось у Фиэрин с Брендоном. Что-то здесь напоминало о нем, что-то - о Ваннис, и две свечи на низком стеклянном столике объединяли все в одно целое.
Буду ли я вспоминать об этом когда-нибудь?
Чистые звучные голоса вели свой печальный рассказ, и Фиэрин закрыла глаза, отдавшись грезам, но Ваннис внезапно шевельнулась.
Движение было легким, едва заметным, но Фиэрин сразу насторожилась.
В комнате стало еще темнее: одна свеча погасла, а вторая чуть мерцала крошечным голубым огоньком.
Что случилось? Музыка продолжала звучать - Фиэрин не заметила, как опера закончилась и началась заново.
Ваннис коснулась губами ее лба и встала.
Луна светила, и в тени дерев,
Под окнами ее опочивальни,
Лил соловей свой сладостный напев ..
Миг спустя Фиэрин увидела на террасе высокую фигуру в белом. Ваннис вышла ей навстречу.
Брендон подошел к двери, и Фиэрин, не видя его лица в темноте, почему-то поняла, что он узнал эту музыку. Он остановился и вскинул голову. Что значила эта история для него?
Ваннис, протянув ему руки, сказала:
– Мой ответ может подождать. Сначала вы должны задать свой вопрос кому-то другому.
– Мне пора, - тихо, чуть слышно ответил он.
– У вас есть еще три часа, - сказала Ваннис.
И вот, пока ее объемлет сон,
Орел белее снега ней влетает.
Он вскрыл ей грудь и сердце вынул вон,
Она же спит и ничего не знает...
В голосе Ваннис появились юмористические нотки.
– Корморан представит свой рассказ завтра, и ваши рифтеры станут героями. На Аресе вам нечего бояться.
И, сердцем друга возместив урон,
Посланник мчится лунною тропою,
Одно сменивши сердце на другое.
Брендон поклонился - сдержанно, с оттенком благодарности.
Но Ваннис не стала возвращать ему поклон - она взяла его за руку и повела в комнаты.
Их пальцы переплелись, и они вышли, оставив Фиэрин наедине со странными голосами, в тихой комнате, при догорающей свече.
Четыре часа спустя Ваннис и Фиэрин вместе присутствовали при старте "Грозного".
Фиэрин показалось странным, что эта процедура, невзирая на любовь Дулу к ритуалу, проходит так просто. Но Осри объяснил ей, что должарианцы наверняка наблюдают за станцией через сенсорный ряд и нельзя показывать им, что этот корабль чем-то отличается от других.