Тропа длиною в жизнь
Шрифт:
– С Эльгой? – недоуменно переспросил Аймик.
– Эльга – это было ее земное имя. Теперь она Инельга.
– И как же это произошло?
– Я думал, ты знаешь… Здесь она жила, в этих краях, среди детей Волка. Только родители ее другим Родам принадлежали… Так уж случилось… И жених ее был сыном Волка… сыном одного из Первобратьев, от которых пошел весь наш Род.
– Дрогон? – вырвалось у Аймика.
– Да. Дрогон, или сын Дрого. – Армер внимательно посмотрел на собеседника. – Ну а потом… Вышло так, что… Спасла она нас всех. И не только нас…
Армер замолк, уставившись в одну точку, а потом добавил, как бы сам себе:
– Кто-то своей жизнью жертвует, а она
(А ведь он говорит так, споено видел все это своими глазами. Неужели…)
Аймик со страхом и любопытством всматривался в напряженные черты лица своего друга… Нет конечно же; в отличие от Великого Ворона, он состарился. И все же…
Они молча сидели рядом – два друга, старший и младший, чью разницу в летах должно было уравнять время. Должно… Но Аймик чувствовал: это переменилось, и Армер для него – снова старший, несмотря на то, что он, Аймик, – избранник Могучих, принесший от них Весть…
– Армер, послушай… Ты что, не знал ничего обо мне? Но ведь ты же колдун, ты с духами общаешься. Неужели ни разу за все эти годы не поинтересовался даже, как там Нагу-волчонок? Как Ата?..
Армер приобнял его за плечи, словно ребенка, и негромко рассмеялся:
– Ничего-то ты о колдунах толком не знаешь, хоть и Избранный. Духи… Не о всем они могут поведать, – те, с кем я общаюсь. Бывают ясные ответы, а бывают и очень темные. О тебе я постоянно справлялся, да знал лишь то, что ты идешь по своей Тропе. А такие тропы закрыты от нас, как и Тропы Могучих. Когда у тебя заминки случались, чувствовал, но ничем помочь не мог… О том же, что ты с Атой расстанешься, я знал еще тогда, когда ты отказался моему совету последовать и с нами остаться. С этого отказа и началась твоя Тропа Избранного.
И снова воцарилось молчание. Аймик понимал, что теперь настал его черед задать главный вопрос. Но… он молчал.
(«Могучие! Ну почему Вы не хотите меня отпустить? Даже теперь…») Армер заговорил сам:
– Ты рассказал мне все… что мог рассказать. Теперь мой черед. Знаю: ты хотел бы услышать о том, что стало с твоими друзьями. Но об этом после; у нас еще будет время. В конце концов, ничего особенного; мы, северяне, – и дети Волка, и дети Рыжей Лисицы, – жили спокойно. А вот о своих сородичах ты должен узнать все, что мне известно…
Они пришли к детям Волка якобы за тем, чтобы «дружбу скрепить свадьбами», – отец Аймика, его старший брат и еще пятеро охотников – самое почетное число. И дары принесли. Богатые, ничего не скажешь. Не поскупились ни на шкуры, ни на кремень, ни даже на бивень. А вождю Тилому поднесли даже свои бив-невые наконечники с вклеенными рядами тонких кремневых пластинок да красивые и прочные мотыги, которыми сыновья Тигрольва роют свои земляные кладовые.
Гостей, конечно, приняли честь честью: гостевое жилище построили, самыми лучшими шкурами его укрыли. А на следующий день был пир и ответные дары. Тут бы и о свадьбах сговориться, раз уж пришли за этим, – ан нет. Говорили, конечно, да как-то все мимоходом, как-то неопределенно. Зато выяснилось другое.
Сильный, отец Аймика, принимая из рук Тилома гостевую чашу, сказал:
«Пусть храбрые сыновья
Типом, разумеется, ничем не дал понять, что услышанное ему неведомо. Пир был обилен, слова велеречивы, дары богаты, но ни одного свадебного сговора не последовало. Впрочем, сыновья Тигрольва, похоже, ничуть не были этим огорчены или обижены. Расстались не менее дружелюбно, чем встретились.
«Что скажет об этом мудрый колдун детей Волка?» – спросил Тилом, когда гости ушли по обратной тропе.
«Этой ночью, после пира, я расспрашивал духов, – ответил Армер. – Знаю лишь то, что Ате и ее мужу нанесли страшную обиду. Они ушли, но не к нам. Куда-то на юг. Знаю и то, что Духи Жизни разгневаны на детей Тигрольва. Лучше держаться от них подальше». «Что же такое они сотворили?» «Это мне неведомо».
– Да, Аймик, – сказал колдун. – Вот тогда-то я впервые узнал, что ты идешь по Тропе Избранного. Было бы иначе, я бы знал точно, что с вами случилось и где вы находитесь. Может быть, смог бы и помочь. Но Тропы Избранных скрыты от колдунов. Ничего, кроме смутных ощущений беды или удачи… Так что о том, что сотворили с Атой «отважные сыновья Тигрольва» я узнал только следующей весной…
Да, былауже весна, когда в общине Тилома вновь появились сыновья Тигрольва. Трое.С просительными дарами. Похудевшие – Армер не сразу узнал старшего брата Нагу, некогда крепкого и сильного мужчину, – так он спал с лица. Теперь прозвище Крепыш никак не подходило этому изможденному, одряхлевшему человеку.
«Великий вождь детей Волка! – без обиняков заговорил он. – Род наш молит о помощи! К вам духи благосклонны, а на нас совсем разгневались! Чем только ни пытались их умилостивить, – ничто не помогает! Не знаем, как теперь и быть».
«Какая же беда стряслась с великим Родом детей Тигрольва?»
«Беда? Беды, несчастья одно за другим! Дичькуда-то пропала; половина припасов сгнила; всю зиму голодали. Огненная Девка появилась и не уходит. Мрут мужчины, женщины мрут, а детей так и вовсе не осталось. Не только у нас, в соседних общинах тоже… Совсем пропадаем!»
Дело нешуточное. В таких случаях помощь может быть опасна для тех, кто ее оказывает: духи своенравны, духи капризны…
«Такое Главный Охотник решать не властен, – осторожно ответил Типом. – Это колдунское дело».
Армер сидел тут же, рядом с вождем. То, что духи разгневаны на детей Тигрольва, для него не было новостью. Но как сильно разгневаны? И за что? Свои расспросы он начал издали.
«Что же говорит колдун детей Тигрольва? Он мудр и могуч».
«Наш колдун пытался призвать своих духов-покровителей, пытался добраться до наших Предков. Но не вернулся. Теперь он сам ушел к предкам».