Тропа колдунов
Шрифт:
Скверно. Очень скверно…
Латиняне возились долго. На этот раз при метательной машине осталось трое. Кнехт с факелом поднес огонь к фитильному хвосту. Толстый пучок промасленных тряпиц занялся сразу. Над связкой горшков поднялся дымок.
Факельщик отскочил. Ударил молотобоец.
Вылетел запорный клин. Рухнул груз-противовес. Длинный рычаг устремился к небу. Взвилась праща. Фигура в красных одеждах шагнула вперед, взмахнула руками…
Пылающая гроздь — крутящаяся, вертящаяся, разгорающаяся в полете все сильнее и ярче — устремилась вверх. Жирным
А потом… Потом случилось то, чего Тимофей никак не ожидал. Возможно, и Угрим — тоже.
Латинянский маг резко развел руки. Огненная гроздь, повинуясь воле чародея, распалась на множество дымящихся шаров.
Теперь на крепость низвергалась целая россыпь зажигательных снарядов. Горшки разлетались все дальше друг от друга, накрывая все большее пространство.
На этот раз Угрим не стал дожидаться, пока огненный град приблизится к стенам. Одного магического щита — небольшого и прочного, способного остановить в полете каменную глыбу, — было теперь недостаточно. Сыплющиеся с неба снаряды князь встретил судорожными взмахами рук — хаотичными и бессмысленными на первый взгляд. Но лишь на первый.
Шепча заклинания, Угрим торопливо размазывал волховскую защиту по воздуху — в тончайшую пленку, в паутину, оплетающую пространство над укреплениями. Руки князя чертили полосу за полосой — слабые, ненадежные, но густые и частые путы; пальцы пряли незримые нити, должные остановить или хотя бы отклонить дымящиеся горшки.
Каменное ядро наверняка легко прорвало бы такую преграду, но глиняные сосуды с горящими… догорающими уже фитилями были не столь велики и не столь тяжелы. Следовало только успеть поставить препятствие перед ними всеми.
Увы… Снарядов было слишком много. Князь спешил, но не успевал. За всеми — нет.
На невидимое препятствие наткнулся первый горшок.
Да, так и есть — греческий огонь!
Х-х-х-р-р-р-с-с-с! — лопнула глина. Темная жижа выплеснулась наружу, соприкоснулась с фитилем.
Пш-ш-ш-х-х-х! — из черных клубов рванулись алые язычки. Пламя брызнуло во все стороны. Огненная клякса полыхнула в воздухе, но так и не дотянулась жгучим крапом до крепостных стен.
Клякса замерла, зависла на долю мгновения. И — заструилась вниз.
Но прежде чем жидкий огонь коснулся земли…
Х-х-х-р-р-р-с-с-с! Х-х-х-р-р-р-с-с-с! — разбились о воздух еще два глиняных сосуда.
Пш-ш-ш-х-х-х! Пш-ш-ш-х-х-х! — взвились и опали два новых огненных росплеска.
Снаряды сыпались один за другим, падали одновременно, по два, по три…
Х-х-х-р-р-р-с-с-с! Пш-ш-ш-х-х-х! Х-х-х-р-р-р-с-с-с! Пш-ш-ш-х-х-х! Х-х-х-р-р-р-с-с-с! Пш-ш-ш-х-х-х!..
Большей частью горшки раскалывались на подлете к стенам. Некоторые не разбивались сразу, а увязали в упругих чародейских силках, замедляли движение и, отведенные от стен, скользили вниз. Свое пламя они расплескивали уже у подножия скального основания.
Однако с полдюжины зажигательных снарядов все же пролетели в прорехи волховской защиты. Дымящиеся шары упали на стену, за стену…
Тимофей только
Огонь вспыхнул на шершавой поверхности скального монолита — в верхней его части, почти коснувшись окаменевших бревен и воротных створок. Пылающие пузырящиеся ручейки поползли вниз, оставляя на камне жирные темные потеки.
Справа пламя объяло крышу угловой башни и протекло внутрь — на боевую площадку. Дико закричал поставленный там дружинник.
Слева — на соседнем пролете стены — тоже полыхало вовсю. Здесь небольшой сосуд с горючей смесью угодил точно в бойницу, и пламя сразу охватило полгалереи. Ратников там не было, а окаменевшему дереву внешних стен огонь не страшен. Куда больше вреда он мог сейчас причинить строениям Острожца, расположенным за городскими стенами.
Мог — и причинял.
Два горшка, перелетев через заборало, упали в город. Один расплескал огонь под деревянной стеной детинца. Второй угодил в крышу княжеских хором. В обоих местах занялось сразу — сильно и быстро. Сухое дерево оказалось лакомой добычей для жидкого пламени.
Внизу закричали. Заметались по улицам ополченцы с ведрами. Но вода помогала мало. Греческий огонь водой не затушить. Его землей душить нужно.
— Кр-р-рысий потрох! — прорычал Тимофей. Ох, непросто будет отбивать штурм, когда за спиной полыхают пожары.
Угрим времени на бесполезную брань не тратил. Отступив от наружной бойницы, князь-волхв забормотал очередное заклинание.
Раз — и руки Угрима раздвинули воздух.
А вместе с воздухом…
Тимофей охнул… Вздыбилась земля. Избы, стоявшие под разгорающимся детинцем, отползли в стороны, повалились, сложились друг на дружку. Лопнула и раздалась вправо-влево бревенчатая стена внутренней крепостцы, также отодвинутая от пылающего участка. Пламя теперь окружало пустое, неровное и ухабистое пространство. Пищи для огня на образовавшемся пустыре не было.
А руки Угрима уже не раздвигали, а будто сгребали воздух в кучу. И земля вновь приходила в движение.
Вот князь-волхв сомкнул ладони, словно воды зачерпнул. А вот — подбросил зачерпнутое вверх.
Пустырь взорвался. Земля — сырая, черная, жирная, тяжелая, глинистый пласт, россыпь выдранных из-под глины камней — все это в мгновение ока взметнулось над огнем.
И — обрушилось сверху. Круша, ломая. Сбивая пламя, засыпая и удушая его. Еще секунда — и там, где только что возгорался пожар, теперь высился дымящийся холм да оседала пыль.
Все. Потушено. Здесь — да. Но как же княжеский терем?
Терем с полыхающей крышей стоял особняком. Его отделять от других построек не требовалось. А потому…
Угрим снова сгреб воздух. Подбросил… Княжеские хоромы с горящей верхушкой пошатнулись. На этот раз земля, глина и камень поднялись из-под самого крыльца.
Второй земляной фонтан ударил выше и сильнее первого. Достиг объятой огнем маковки, осыпался вниз. Сбил горящую кровлю, присыпал и погреб под собой пламя.
Борясь с пожаром, князь не жалел ни своего, ни чужого добра.