Тропа Мертвых
Шрифт:
– Не-а, – покачал он головой. – Это потому, что мы тогда в церковь сходили перед рейдом. А того в ум не взяли, что разница-то большая: языческая эта нежить или христианские бесы. С нежитью молитвами и крестом не особо, нужно обереги сделать у людей знающих, а тогда ж Чурила как раз от нас свалил. С тех пор всегда, как двинусь куда, свечку ставлю в часовне или молитву у отца святого закажу.
После этого все трое начали долгую запутанную беседу на тему нечисти, в которой фигурировали разные «гьоли», «вуллы», «пурхуны», а также «мертвяки», «мертвуны» и
Виктор пошел дальше, качая головой.
Это были явные приметы средневековья, которое уже наступило здесь. Они все еще ездят на машинах и пользуются огнестрельным оружием, но уже обращаются даже не к средневековым верованиям, а к самым что ни на есть первобытным, языческим временам, к культам демонов и мелкой нечисти.
Наверное, правы мудрецы, и любая культура и цивилизация проходят в своем развитии через несколько циклов. И вот этот мир, такой же, как и его собственный, с его мечтами о научном прогрессе, компьютерами и космическими кораблями, пришел к варварству, которое и поглощает его столь же неумолимо, как и древние цивилизации.
Правда, тут не варвары, а Зона. Выходит, что то же самое светит и его миру? Журналист подумал о его будущем. Когда-нибудь, может статься, отряды косматых немытых варваров с дубинами и арбалетами будут бродить по вздувшемуся, изрытому асфальту бывших мегаполисов и на разрушенные небоскребы и путевые развязки будут смотреть как на деяние мифических великанов. Исчезнут и наука, и промышленность, все машины и инструменты заржавеют, поломаются и будут перекованы на мечи и сохи. И следы их цивилизации канут в Лету, как никто уже не помнит и не знает, кто создал города-мегалиты на островах в Тихом океане или платформы Баальбека.
А бывшие обсерватории и университеты станут крепостями, в которых грубые неграмотные люди будут поклоняться всяким кровожадным божкам, отбиваясь от мутантов.
Внезапно его спину уколол чей-то внимательный взгляд. Резко обернувшись, Виктор принялся разглядывать бредущих по разбитым тротуарам людей.
И вот один из них ему почему-то безотчетно не понравился. Это был крепкий бородатый мужчина лет сорока, но без единой седины в черных как смоль волосах. Темные-темные, глубоко посаженные глаза взирали прямо и глухо. А еще он нервничал.
У Рузина между лопатками пробежали мурашки от непонятной тревоги, и он почти бегом покинул торговую площадь.
Наташа решила наконец-то прогуляться по городу. Почему именно сегодня ее особенно потянуло на улицу, непонятно. Может, ей просто надоело безделье? Ибо сейчас, когда они не в пути и пока не знают, что делать, от нее толку мало. Шамиль и Зубр пополняют запасы. Дракон, ну, командир, как и положено, думает, что делать дальше и каким маршрутом покинуть это место. Виктор собирает информацию. А она вот осталась не у дел.
Можно в принципе было поискать здесь какие-нибудь особенные травы или, чем черт не шутит, кого-то из себе подобных. Но запас лечебных средств, слава Богу, почти не тронут. А насчет колдунов
Минут за десять блужданий по узким немощеным улочкам она миновала магазинчики и мастерские, где что-то брякало металлом или варилось, испуская едко пахнущие дымы. Непонятное заведение с красным мамонтом на вывеске вызвало у нее улыбку, она даже спросила прохожего и узнала, что это транспортная фирма, третья в Столповске по важности. Вот ведь, другой мир, а ведь тоже живут люди.
– Эй! Эй, ты! – вдруг позвал ее кто-то.
Ее?! Может, не она нужна неизвестному, в чьем голосе не было ни на грош доброжелательности?
Уже понимая все, Наташа тем не менее не оборачивалась, вдруг все обойдется, вдруг не по ее душу?
– Эй, тебе говорю, ведьма, – бросил в спину хриплый каркающий голос.
– Наташка, не глупи! – Это уже другой голос, тонкий и неприятный. – Хуже будет, все равно ведь догоним!
Она только ускорила шаги. Ее издавна учили, что есть места в мире, где нечисть окликает случайно забредшего путника, и горе, если он оглянется на чуждый зов.
– Талла! Селкка покки тева-рас! – хлестнуло в ушах, как удар бича, как команда на плацу.
И вот тут она поняла, кто бы и что ни пришел к ней (за ней?), это надо встретить лицом к лицу.
В конце переулка стояли двое. Старик, одетый в валенки и ватную безрукавку, и девчонка лет тринадцати-четырнадцати, в старом платьишке и резиновых сапогах. Но что-то было у этой девчушки в лице такое, что Наталью вмиг прошибла ледяная испарина. И инстинктивно она сунула руку за пазуху и сжала рукоять кольта.
Что именно увиделось ей опасного в этом обычном некрасивом подростковом личике под охапкой жидких волос, она бы не сумела объяснить даже себе, но зато твердо знала: к этому существу она бы не подошла добровольно, даже имея в прикрытии отделение автоматчиков.
А дедушка между тем спокойно улыбался, но вот с его добродушной физиономии, обрамленной редкой бороденкой, смотрели ярко-желтые глаза, не человеческие, скорее рысьи или волчьи.
– Ах, ты! Вот умница! – всплеснул руками старик. – Помнишь, чему тебя учили! И посвящение помнишь, и Исконный Язык! Не ошибся, значит, я, дурак старый, ты-то нам и нужна. А то ишь, ерепенилась!
Тем временем девчонка двинулась к замершей Наташе, прямо приплясывая от радости.
Та молча вытащила пистолет, сдвигая предохранитель.
Старик грубо поймал внучку(?) за косу и дернул назад.
– Стой, говорю! Не время! Не сейчас. И ты спрячь оружие. Спрячь оружие, говорю, Талла, – с нажимом повторил он, видя, что она не торопится подчиняться. – Мы поговорить пришли.
– Поговори-ить? Сперва скажи, кто такие и что вам тут нужно? – как можно более нагло изрекла Наталья, изо всех сил давя страх. Пистолет, однако, за пазуху сунула, хотя из руки и не выпустила.