Тропа Мертвых
Шрифт:
Крупные создания, покрытые густым длинным мехом коричневого или темно-серого цвета, с длинными острыми клыками, мощными лапами и ярко-красными или оранжевыми, даже днем светящимися глазами. Уникальные твари Зоны, способные жить и вне ее.
Даже сейчас они вызывали опаску, хотя народ по всему миру их уже вовсю держал в качестве домашних питомцев. Конечно, все больше не альфа-форму, а более мелкую бету. Но лично Виктора и бета неизменно заставляла напрягаться. Разумеется, голливудские ужастики про то, как эти размножившиеся коты-псионики порабощают человеческий род,
Сам снимал репортаж с виллы олигарха Деримберга, где пьяный хозяин во время вечеринки решил проучить кнутом живших там трех чупакабр (до того мирно стороживших его недвижимость). Из дюжины гостей и семи телохранителей потом в открытых гробах можно было хоронить лишь пятерых.
Правда, верейская Стая (именно так, с большой буквы) была вполне лояльна к людям, за это ручались «Лешие». А если этот клан что-то говорит, ему можно верить, лучше в местной живности не разбирался никто.
Он прошел в зал и сел за крайний, никем не занятый столик.
Помещение бара «Гроб с музыкой» было весьма просторным, метров под сто пятьдесят квадратных.
Как и положено бару, дым здесь стоял – хоть топор вешай. Играл приглушенный шансон. Несколько десятков посетителей, среди которых были и три женщины, курили, пили пиво и разговаривали.
Смешно вспомнить, а ведь в первые дни он слегка опасался, что за люди эти пресловутые сталкеры? Оказалось, вполне обычные мужики, отчасти похожие на тех людей войны, с которыми его не раз сводила жизнь.
А собственно, они ими и являлись, только вот война у них была особая, ибо жили они в Зоне – самой опасной и загадочной земле в мире.
Завтра они снова выйдут в Зону. Их будут подстерегать мутанты, аномалии и прочие опасности. Их будет ждать Новомосковское море, Чернолесье, Голые Холмы, заброшенные города и селения, ставшие знаменитыми, – Симбухово, Алферьево, Коровино… И аномалии. Все это будет, но завтра.
Рузин машинально оглядел ставшее привычным помещение. Вдоль торцевой стены шла широкая барная стойка благородного испанского дуба – от раскуроченной импортной стенки. За ней, почти во всю стену, выставка напитков со всех частей света. Тут тебе мартини с текилой, коньяк украинский, французский и дагестанский, вино белое испанское, вино красное чилийское, виски ирландское и шотландское, ром кубинский и, само собой, русская водка. И даже шампанское. Стены были выкрашены розовой краской и увешаны картинами, натасканными, по-видимому, из брошенных коттеджей элитных поселков.
Заведение освещалось горевшими вполнакала лампами и вдобавок к ним тремя излучающими сине-зеленоватый свет «лунными бутонами» – артефактами довольно дорогими и редкими. Но Акбар, хозяин «Гроба с музыкой», угрюмый тип с характерным пулевым шрамом на скуле, мог позволить себе не скупиться. Поэтому его заведение считалось лучшим в Верее, да, наверное, и во всей Московской Зоне.
Слева от стойки имелась тяжелая стальная дверь с решетчатым окошком, судя по всему, утащенная из местного КПЗ. Около нее устроился
За означенной дверью хозяин заведения принимал сталкеров, принесших хабар, и там же расплачивался.
Охранник был больше для порядка. Дураков грабить заведение Акбара в Новой Зоне не было.
Месяца два назад четверо отморозков, залетные, откуда-то чуть ли не из Грузии, выбрали момент, когда в баре было мало народу, и, угрожая «Валами», потребовали отдать весь имеющийся в баре хабар и бабло. Как рассказывали очевидцы, Акбар спокойно бросил на пол пистолет и распахнул дверь в заветную кладовую, бросив с ухмылкой: «Да забирайте, жизнь дороже…»
Громилы радостно влезли внутрь и… И все. Из-за двери не донеслось ни стрельбы, ни шума, ни криков. Но больше оттуда никто не появился.
Акбар же спокойно запер дверь и, подобрав пистолет, со вздохом произнес: «Говорил же придуркам, жизнь дороже!»
(Куда девались трупы, кстати, так никто и не узнал, да, признаться, и не стремился.)
Виктор заказал кофе, сто грамм коньяку и бутерброд с икрой на закуску (мысленно показав фигу финотделу родного холдинга) и принялся вслушиваться в разговоры гостей.
– А за Дубровкой народ уже все обшарил. Ничего, только несколько «туманных полей» да куст «разрядников». С них артефактов – кот наплакал…
– Своими глазами видел, купол там в полсотни метров высотой! Черный такой, блестит, как полированный, и войти внутрь можно. Да только никто, кто туда вошел, не вернулся. Ученые робота запустили, тоже с концами… Профессор чуть не плакал, мол, последний робот остался…
– Да вся команда Горбуна и полегла. Кого-то твари растерзали, кого-то бандиты положили. А тех, кто остался, вояки постреляли на тридцать втором КПП…
– …говорю тебе, место там недоброе! Да еще «Черные братья» там засели, никого к Капищу своему не подпускают. Надо бы всем навалиться на них, да и расчистить место. Говорят, на том Капище полно всякого хабара натаскано…
– Да в том-то и дело, что не так все просто… Ладно б дураки, дурак в Зоне, считай, покойник. Но там были опытные сталкеры, мастера дай боже! Они все тоннели в первый же день проверили…
– Ух, Умник-брат, а вот и ты, а вот и я!
Рядом с ним плюхнулся на табурет Сова, его старый знакомый, оказавшийся к тому же почти земляком, из Гатчины. Худощавый заросший мужичонка, чуть прихрамывающий на левую ногу.
– Ты откуда, брат? – осведомился Виктор, подлив знакомцу коньяка.
– С Егорьевского выступа! – важно ответил Сова.
– Аж с самого выступа? Ну и как там? Много артефактов нагреб?
– Много?! – всплеснул руками собеседник. – Как же, много, брат! Много всякой дряни вроде «чертовых пальцев» и «спирилликсов», а вот стоящее, похоже, все «Эльбрус» небось подчистил-подмел!
– И что, так ничего приличного и не нашел? – посочувствовал знакомцу Рузин.
– Да как сказать, брат! Там – нет, а вот на обратном пути свезло, можно сказать! Ну-ка, брателло, посмотри, чего я добыл! Только от зависти челюсть не урони!