Тропа Селим-хана (сборник)
Шрифт:
– О'кэй, - бросил он.
При чем тут, однако, Ван Дорн? Впрочем, удивляться нечего… Да, он член комиссии. Но главное не в этом, - у него миллионы. Миллионы, которые значат больше, чем любая должность, любое звание. Не трудно командовать, имея миллионы… Чертовски любопытно, что же связывало Ван Дорна и Дарси. Верно, какое-нибудь очень щекотливое дельце. Такое дельце, которое не обсуждают в комиссиях, не проводят через парламент. Дельце для немногих посвященных… Ладно, на месте все разъяснится.
– Одно условие, Бирс, - голос Мерриуотера стал жестким, - высочайшая секретность.
– Что бы там ни всплыло, ничто не должно просочиться.
А что может просочиться? Не пустяк - раз задело Ван Дорна. Но из Мерриуотера больше ничего не вытянуть. «Холодная водица», к тому же и мутная.
– Я говорю, майор, - с достоинством сказал Мерриуотер, - коренные англосаксы покрепче. Галльская кровь - она жидковата. Нет, куда ей против нашей! К твоему сведению: дед Сайласа писал свою фамилию с апострофом - д'Арси. Французы - хрупкий народец.
– Когда выезжать, полковник?
– Сегодня.
– Так скоро!
– Бирс рассчитывал, что ему дадут хотя бы день на сборы.
– Хотите проститься с женой? Позвоните ей, сочините что-нибудь. Для вас готов самолет.
– Мерриуотер кинул взгляд на бумажку, которую прикрывал рукавом.
– Самолет стартует через час.
В закрытой машине на пути к аэродрому и в полете над равниной облаков Бирс думал о погибшем. Жидкая кровь? Чушь, несусветная чушь!
Сайлас сам выбился в люди. Он немало вынес от таких, как Мерриуотер. Терпел, тянул лямку. А что оставалось делать сыну мелкого лавочника? Встать за прилавком, подавать томатный коктейль? Сайласа пихнули на задворки цивилизованного мира, в Карашехир, под бок к русским, и он служил исправно, имел награды. На днях, буквально на днях ему объявили благодарность и дали премию за использование аппаратуры подслушивания. И, несмотря на это…
Странная, неожиданная смерть! Недавно, полгода назад, Сай был в отпуске на родине - дочерна загорелый, молчаливый, отвыкший от суеты большого города. Он не жаловался. Он точно запекся там, на турецком солнце, окаменел. О русских отзывался со злобой: «Они форменные дьяволы, их ничем не удивишь!» Награду принял сдержанно: «Техника подслушивания, конечно, хитроумная штука, но и русские не дураки». Жену и детей Бирса Сай испугал своими пророчествами: «Схватка будет беспощадная, и союзники вместо нас подставлять голову не настроены». Да, у Дарси был вид человека, приготовившегося не к смерти, а к бою! Вообразить нельзя было, что он наложит на себя руки!…
Самолет качало. Над Францией сжимались обручи циклона. За окнами кабины при посадке мелькнул вспененный залив и деревья, согнутые ветром. «Д'Арси, французы, хрупкий народец», - вспомнилось Бирсу. Это Сайлас-то хрупкий? Ну, нет! Французская живость была в нем всегда, но с годами выветрилась.
Поглощенный своими мыслями, Бирс не вышел на бетон взлетной полосы.
Еще один скачок - и позади осталась синева Средиземного моря. Под крылом мелькнули хлопковые поля, арки древнего римского моста через реку Адану. Бирсу не дали даже переночевать в этом городе. Специальный самолет, присланный из Карса, доставил
Встретили Бирса двое - соотечественник майор Эпплби и офицер турок, оба в штатском. «Джип» повез их в город.
Спутники выжидательно молчали, и Бирс спросил их прямо, почему они не уберегли Дарси.
– Большое несчастье, сэр, - вздохнул турок.
– Злая судьба! Скорпионы редко опасны в это время.
У подъезда гостиницы, унылого двухэтажного здания, Эпплби отпустил турка. И здесь все было по-прежнему: запах карболки в номере, позеленевшая медная пепельница, пятна на стене, застиранное покрывало на кровати.
– Кому понадобилась небылица про скорпиона?
– спросил Бирс майора.
– Кого мы обманываем?
– Факт самоубийства приказано скрыть от местных, - ответил Эпплби.
– Но скорпион - не выдумка.
– Разве?
– Майор Дарси не хотел принять меры, ну, яд и убил его. Ослабленный организм…
– Алкоголь?
– Нет, анаша. Майор принимал сильные дозы последнее время.
– Почему?
– Он очень тосковал. А перед этим… как будто даже тронулся. Мы все барахтаемся в догадках. Да вы будьте как дома! Ресторан закрыт уже, я велел принести сюда.
Бирс вздрогнул. Нет, не от прохлады, вливавшейся в узкое окно. Он представил себе, как медленно умирал Дарси… Бирс сел, налил вермута Эпплби и себе.
– На войне, когда погибает разведчик, - сказал Бирс, - за упокой души не пьют. Мы уходим, уходим с секретной миссией, вот и все. Выпьем просто так, майор, без пустых слов. Как на фронте.
– Тяжелый фронт.
– Веселого тут мало, это верно.
Бирс выпил; кусок холодной баранины с красным перцем обжег ему рот.
– Я не о том, - отозвался Эпплби.
– Русские не те, что два года назад, в вашу бытность здесь. Даже не те, что месяц назад.
– Ну-ну, Эпплби! Не так уж они страшны!
– усмехнулся Бирс. Он обязан был сказать что-нибудь ободряющее.
– Вы убедитесь.
– Отлично. Переменим пластинку, майор. Служебные дела на завтра. Идет?
Бирс пожелал Эпплби спокойной ночи.
5
Первое, что бросилось в глаза Бирсу, когда он вошел в комнату, навсегда покинутую Сайласом, была банка с подсолнечным маслом. Два скорпиона застыли в масле, растопырив суставчатые лапы. Саю стоило только вылить несколько капель на место укуса и потереть, как это делают на всем Востоке. Средство испытанное! Бирс потрогал крышку. Нет, Сай и не пытался открывать.
В ящике стола лежала серая, без этикетки, коробка с сигаретами. От них исходил сладковатый запах.
Анаша! Какие видения сопровождали Сая в иной мир? Гурии мусульманского рая, зеленые фуражки русских или сонная физиономия Мерриуотера?
Сперва, должно быть, он сидел в этом жестком кресле, и яд от укуса разливался по телу. Он смотрел на эти часы, потом стукнул ими об стол - вон трещины на стекле. Накурился, лег туда, на тахту, накрытую ковром, и все…