Тропик Козерога
Шрифт:
– Да что здесь произошло, чёрт побери?
– спросил Василий.
– Всё что я могу сказать так это то, что здесь был пожар.
– То есть эта деревня отчего-то загорелась.
– Или от кого-то.
– Думаешь, здесь был дракон?
– Вряд ли, костей не видно, люди уходили торопясь, но уйти всё же успели, далеко ли это отдельный вопрос. Хотя тела могли и унести.
– Странно, - проговорил Кистенёв.
– Почему я ни разу не слышал про это место?
– Таких деревень брошенных по всей стране видимо-невидимо. А тут сама деревушка небольшая дворов двадцать не больше, - вставил Семелесов.
–
– Какая разница, - проговорил Крейтон, двинувшись к реке.
– Нужно проплыть ещё версту другую, а там можно будет разбить лагерь.
В лодку возвращаться не хотелось, но и оставаться в брошенной деревне желания не было. Так или иначе, когда холмики с торчащими брёвнами, исчезли за поворотом реки, Василий почувствовал явное облегчение. Не дожидаясь пока можно будет вновь пристать к берегу, решили перекусить прямо на лодке, в момент, когда сменялась очередь грести, так чтобы не прерывать плавания, а есть по очереди.
– Я вот только одного не понимаю, Мессеир, - заговорил Кистенёв, сидя на вёслах.
– В вашем мире умеют дрессировать драконов?
– Говорят, умели раньше, когда они ещё водились в Горнии и Ангельдарии.
– Они вымерли?
– Ну что ты. Улетели за море на другие континенты и, в особенности, к пылающим островам, далеко на юге, куда не осмеливаются отправляться даже кархейские броненосцы. Есть один способ остановить дракона, - Мессеир сделал характерный жест рукой с оттопыренными двумя пальцами, словно прочерчивая дорожки от глаз.
– Нужно посмотреть ему в глаза, и смотреть пристально, не отрываясь, тогда он не нападёт.
– И тогда можно будет его поймать?
– неуверенно спросил Кистенёв, которому вдруг стало не по себе от взгляда Крейтона.
– Если не сойдёшь с ума, - флегматично ответил тот.
– А это вероятно?
– спросил Семелесов.
– Практически гарантировано.
– Тогда какой в этом смысл?
– Никакого. Только немногие способны заглянуть им в глаза и остаться в рассудке, говорят, на это был способен Матиас второй, в те времена драконы ещё залетали на земли людей, пока те не стали господствовать в воздухе. Но наша задача закрыть ему глаза, а не смотреть в них, здесь в лесу это должно сработать, у драконов широкие кожистые крылья, которые они очень бояться повредить, а когда вокруг столько деревьев это проще простого, особенно когда ничего не видишь.
Мессеир вдруг затих и дал знак поворачивать к берегу возле небольшой заводи. Заговорщики вытащили лодку на берег и достали оттуда все припасы. После того как Крейтон отметил это место на карте и ещё раз сверился по яблоку на блюде, к которому теперь даже Семелесов относился как к обычному компасу, хотя дотрагиваться до этого компаса не желал из принципа. Время близилось к четырём часам пополудни.
– Мрачноватое место, - проговорил Кистенёв, вешая на плечо СКС.
– Лес как лес, - ответил Мессеир.
Алексей остановился, глянув в чащу и пробубнив себе под нос между делом: 'Кто родился в день воскресный: получает клад чудесный'. После чего закинул за спину рюкзак, поправил ружьё и пошёл вслед за остальными мимо кустов растущих у края над кромкой воды.
– И всё-таки Крейтон я не понимаю одного, - начал Семелесов, когда они стали
– Ты говоришь, что они улетели с континентов, населённых людьми почему?
– Не знаю, наверное, они нас не любят, - ответил Крейтон, тяжело вздохнув и сделав паузу, добавил.
– Драконы странные существа, это не обычные животные, это ... это скорее ...
– Чудовища?
– вставил Семелесов.
– Именно. Наш век смешон для них, как и мы сами. Мы слишком мелки даже для того, чтобы быть их пищей. Они жили на наших землях ещё до расцвета человечества и правили там, где ныне правят люди, и впоследствии они вернуться, чтобы править там, где правил человек.
– Так вот отчего их взгляд сводит с ума.
– Когда увидите его, лучше прячьтесь, если кто и сможет заглянуть в его глаза, то точно не мы.
– Но разве человек не страшнее чудовища.
– Человек?
– Крейтон вдруг остановился и повернулся лицом к Семелесову.
– Человек да, но где, щенки, вы здесь видели людей.
И через пару минут, словно в подтверждение слов мантийца они наткнулись на обожженный лес. Стволы и трава были обуглены, вся земля была засыпана пеплом, и многие деревья рухнули, так что здесь было светлее, чем в остальном лесу. Едва троица подошла к краю выжженной земли, как вслед за Крейтоном все остановились, встав в ряд, не желая делать ни шагу дальше.
Лес был выжжен полосой, метров двадцать-тридцать в ширину и полтораста в длину. Крейтон первым двинулся вперёд, он был единственным кто удивившись сначала, потом смотрел вокруг равнодушно, а вот его друзья пошли дальше не сразу, озираясь по сторонам так будто боялись что сейчас один из этих чёрных стволом обломиться и рухнет прямо на них.
– Почему лес не загорелся дальше?
– спросил Кистенёв.
– Откуда мне знать, - бросил Крейтон.
Постепенно ощущение времени начинало теряться, и только светлое пятно в том месте, где из-за крон густо растущих деревьев светило солнце, медленно, но верно спускавшееся к горизонту и жуткая усталость давали понять, что дело идёт к вечеру. Мессеир шёл, не останавливаясь, только пару раз позволив сделать привал, хотя сам он почти не садился, а продолжал стоять, пытаясь по своему яблочному компасу понять в какую сторону они должны идти. Кистенёв с Семелесовым почти не задавали ему вопросов. Василию после того как они наткнулись на выжженный лес, уже начало казаться что если они вернуться, домой так и не встретившись с этой летающей ящерицей, то это будет далеко не самым плохим результатом.
К вечеру заговорщики, наконец, вышли из леса и очутились на берегу небольшого лесного озера.
– Прелестно, - вдруг произнёс Семелесов.
– Теперь хотя бы можно будет искупаться.
Крейтон ничего ему не ответил и только чертыхнулся про себя. Кистенёв тут же направился к воде, скинул рюкзак и карабин, припал на одно колено и, зачерпнув воды в горсть, умылся. Семелесов с Крейтоном о чём-то начали разговаривать у него за спиной, но вдруг замолчали, это почему-то насторожило Василия, он остановился, уставившись на собственное отражение в воде, сквозь которое виднелся песок на дне. Вдруг низкий монотонный рёв раздался с того берега и сердце юноши замерло. Борясь с оцепенением, он медленно поднял глаза.