Тропинка в никуда
Шрифт:
– Вы почему на неё так смотрите?
– пробормотал он.
– А я у себя дома, как хочу, так и смотрю. А тебя, сытый фраер, я сейчас замочу, - прошипел Матвейка и сделал резкое движение по направлению к нему. Борис испугался его злобно горящих глаз и вообще всей этой яростной ненависти, источаемой от него. Он сделал шаг назад, споткнулся о какой-то предмет и упал на спину. Матвейка словно мяч прыгнул на него и принялся душить его своими крепкими словно железо пальцами.
– Не надо!
– закричала насмерть перепуганная Оксана, отстраняя от себя ослабевшими
– Помогите же ему!
– умоляюще крикнула она Ядвиге. Та же при этом совершенно не обращала ни малейшего внимания на происходящее сзади, терла и терла ногу Оксане словно оголтелая.
Матвейка же продолжал душить Бориса, и тот совершенно ничего не мог с ним сделать. И физически он был явно слабее, да и страх парализовал его. У него посинело лицо, глаза стали вылезать из орбит, своими слабыми руками он пытался оттолкнуть могучего карлика, но совершенно безуспешно.
– Задавлю, падло, - шипел карлик.
– Порву...
– Ты что там бубнишь, Матвейка?
– равнодушным тоном спросила Ядвига, продолжая, повернувшись к ним спиной, растирать Оксане ногу.
– Кого ты там порвешь? Болтает черт знает что... Сам-то добрый, мухи не обидит, а строит из себя...
– Мухи и впрямь не обижу, - шипел тот.
– А вот из этого фраера голыми руками кишки выпущу...
– Помогите ему!!!
– истошным голосом закричала Оксана, отталкивая от себя крепкие пальцы Ядвиги. И только тогда Ядвига обернулась. Борис уже хрипел от удушья, беспомощно шевеля руками.
– Озверел, что ли?
– спокойно произнесла Ядвига и ногой в лыжном ботинке сильно двинула брата в его крутую выпуклую грудь. Удар получился удачным, и тот отвалился назад. При этом она довольно ощутимо задела по уху и Бориса.
– Ты что, своих бьешь?
– обиженно скривил губы Матвейка.
– Из-за этого потаскуна? У, сучара...
– Да это мои гости, их надо уважать.
– как ни в чем не бывало рассмеялась Ядвига.
– А ты тут совсем одичал, как и папаша, даже гостей по-человечески принять не можешь. Бросился на парня и душит его... Экой же ты дурной...
Карлик вскочил с пола и на своих коротких крепких ножках убежал в соседнюю комнату, изрыгая проклятия.
– Погодите все у меня, - бубнил он.
– Узнаете еще, как со мной шутить...
– Да ну их, - довольно равнодушным тоном махнула рукой Ядвига. Одичали тут совсем. А сами посудите, живем тут несколько лет, людей они не видят, вот и маются дурью, что один, что другой. Извините, ради Бога, детки. Ладно, Оксана, одевайся, собирайтесь и идите отсюда. А то эти два дикаря что-нибудь ещё не то сотворят, отвечай потом за них...
Оксана дрожащими пальцами стала одеваться. Борис же встал с пола и прислонился спиной к стене, чувствуя какую-то обреченность. Ему было и страшно, и гнусно на душе.
Но ещё страшнее стало ему, когда Оксана встала с кровати, сделала шаг и, скривившись от невыносимой боли, присела на пол.
– Но... мне стало гораздо хуже, - укоризненно глядя на Ядвигу, произнесла она.
– До этого я могла хоть как-то ходить, а
– Ну знаешь, - всплеснула руками Ядвига, нахмурив густые черные брови.
– Вам и впрямь не угодишь. Я хотела тебе помочь... А по-твоему получается, что я чуть ли не нарочно сделала тебе хуже. Дело в том, что у тебя повреждена нога, а лекарство сильно действующее, вот на время и стало хуже. Ничего, скоро будет лучше... Посиди немного, и почувствуешь облегчение... На своем опыте знаю.
Борис помог Оксане дойти до стула и сесть на него. Сам сел рядом, а напротив разместилась Ядвига.
Воцарилось напряженное молчание.
– Да..., - произнесла, наконец, Ядвига, как-то иронически глядя на Бориса.
– Вот такие они дела...
Он хотел было что-то ответить, но какой-то комок стоял у него в горле, и он был не в состоянии ничего произнести.
Выдержать это молчание было довольно сложно. За стенами таинственного домика также воцарилась мертвая тишина. Ни отец, ни Матвейка не производили никаких движений и не издавали ни одного звука. И Борис таки не выдержал.
– А почему?...
– глядя куда-то в сторону, спросил он.
– А почему... Он.. ваш отец знает... думает... что моя фамилия Померанцев?
Он словно ждал от хозяйки дома какой-то поддержки, как от наиболее реального и здравомыслящего человека в этом обиталище, он непроизвольно искал в ней этой поддержки. Но большие зеленые глаза Ядвиги совершенно округлились, и стали словно оловянные.
– Откуда я знаю?
– каким-то баском ответила она, нервно пожимая плечами.
– Откуда кто знает, что у старого на уме? По-моему, он просто выжил из ума. Восемьдесят три года, как-никак, сами понимаете, что с него взять? Мужчины вообще редко доживают до таких лет... Не обращайте на его слова внимания, это все пустое... Вы лучше думайте о себе и о том, как доберетесь до дома...
– Да я и думаю, - опустив глаза в пол, пробормотал совершенно растерявшийся Борис.
– А чтобы девушке быстрее встать на ноги, полагаю, ей надо выпить ещё кое-чего и внутрь. У меня есть целый набор отваров, и сейчас я вам принесу один. В комплексе с мазью он произведет необычайный эффект...
Она вышла из комнаты, и наконец, молодые люди остались одни... Оксана совсем уже жалобными глазами поглядела на Бориса.
– Боря, я боюсь, - прошептала она.
– Чего ты, глупенькая, боишься?
– Борис попытался улыбнуться, но вместо этого его губы скривились в жалкой гримасе.
– Всего боюсь, здесь страшно. Эти люди хотят нам сделать что-то очень плохое...
– Перестань, - встряхнул плечами Борис.
– Я же с тобой... Они просто ненормальные. Сейчас ты встанешь, и мы поедем отсюда. И через час с небольшим будем на твоей даче...
– Нет, - совсем беззвучно ответила Оксана.
– Мне кажется, мы вообще не сможем выбраться отсюда.
Борис хотел что-то ответить, но внезапно почувствовал, что Оксана совершенно права...
– А что за фамилию назвал этот ужасный старик?
– спросила Оксана.
– И почему она тебя так испугала?