Тропинкой человека
Шрифт:
— Путин — мужик толковый, — вещал папа. — Иной раз новости посмотришь — в Париж опять собирается, с Лукашенко переговоры ведет. Украина, слышишь, опять с нами дружит. Знаешь, что мне в Путине нравится? Как он олигархов построил. Ни на каких Канарах, говорит, не спрячетесь!! Ха-ха-ха!
— Березовский спрятался, — резонно заметил гость.
— Это потому, что до него руки не доходят. Путин — мужик грамотный.
— Та, все они жулики, — махнул рукой дядя Гриша. — Никому верить нельзя. Они в новостях чего говорят? Хорошо жить, мол,
Про Новый год уже никто не вспоминал. Перебравшись в кресло, я блаженно прикрыл глаза. Дом, милый дом…
Глава 36
— Ты грубо нарушил дисциплину.
— У меня были на то основания.
— Вот как? Какие?
— Я имею право встречать Новый год со своей семьей!
Дроботецкий встретил мой упрямый взгляд с той же недовольной физиономией. Но в глазах его — на миг — промелькнула искорка понимания. Промелькнула — и исчезла, будто и не было её вовсе.
— Это право не действует, когда существует риск подвергнуть опасности близких тебе людей, — сухо ответить Сергей Викторович. — Или ты еще не вышел из детского возраста, и потому — не понимаешь? Может, ты забыл, что недавно предупреждал насчет вампиров? Особенно одного из них — по имени Фаргел?
Возразить было нечего. Так что я молчал, стараясь удержать на лице максимально гордое и независимое выражение. Мол, правда на нашей стороне — мы победим.
— Кеша, я хочу, чтобы ты понимал; услышь меня, пожалуйста: все, что ты делаешь; все твои поступки касаются и нас тоже. И мы, и твои близкие можем оказаться под ударом. Только у нас нет твоих возможностей. Ты слышишь меня?!
Я затравленно кивнул.
— Мы хрупки, слабы и неуклюжи по сравнению с вампирами. Нам не выстоять против них в открытом бою. Одно только имя Фаргела многих приводит в ужас. Представь, что произойдет, если он заявится в гости? Вообрази картинку!
Решив, что это предложение — часть нотации, я ломал голову над вопросом, кого же так пугает само упоминание о Фаргеле? Сергей Викторович, вроде, не из пугливых. О Димке я вообще не говорю. Кто-то из остальных сотрудников? Помнится, когда я только-только появился в институте, народ отнесся ко мне с известной настороженностью. Опасались поначалу — это да, но любопытство было сильнее. А потом и настороженность ушла. Вроде бы.
Может, конечно, кто-то и маскировался… Нет, страх, я бы почувствовал. С другой стороны, я — не Фаргел. Чего меня бояться?
— Ну что, представил? — поинтересовался Дроботецкий.
А? О чем это он? Фаргел в институте? Брр…
Сглотнув комок в горле, я кивнул.
— Кеша, надо понимать: мы рассчитываем на тебя. Но если ты будешь руководствоваться только своими желаниями — уходи! Лучше уходи! Иначе — подведешь всех! Я бесконечно ценю твое сотрудничество. Даже не надеялся, что когда-то буду заниматься с кем-то вроде тебя, но…. Если мне придется выбирать, я лучше расстанусь с тобой, чем
Я опустил покрасневшее лицо. Горели даже уши.
Дроботецкий помолчал. Потом добавил, решив, видимо, меня добить:
— Здесь нет место безответственным. Либо ты работаешь в команде и подчиняешься общим правилам, либо — мы расстаемся!
Сергей Викторович круто развернулся. Пошел прочь.
Если у него была цель оставить меня в оплеванном состоянии, то он ее достиг. Самое неприятное, что я теперь занимался той же деятельностью. И по тому же адресу.
К запятнанному таким образом Иннокентию Михайловичу приблизился Димка, держа в каждой руке по пивной бутылке. Одну из них лаборант протянул мне. Я машинально взял.
— С Новым годом! — провозгласил Дима, стукнув своей бутылкой о мою. После чего запрокинул голову, принимаясь поглощать содержимое стеклотары. Вот так: у меня горе — а он квасит.
Я взглянул на бутылку, которую держал в руке. Пиво? Или очередной розыгрыш?
На всякий случай я понюхал плескавшуюся внутри жидкость. Знакомый аромат пьяняще шибанул в ноздри и я — метнув признательный взгляд в Димкину сторону — приложился к горлышку.
— Нравится? — он широко улыбался.
Я утвердительно махнул головой:
— Что ты с ней сделал?
— Ничего. Просто эту кровь сдали часов шесть назад.
Однако! Если так вкусна шестичасовая кровь, то какой — окажется свежая? Нет!! Никогда. Я — ЧЕЛОВЕК! Ни-ког-да. Я. Хочу. Остаться. Человеком.
Я — Буду — Человеком. Всегда.
Все еще чувствуя дрожь в коленках, я хрипло уточнил:
— Спецзаказ?
Дима не заметил моего состояния:
— И да, и нет. Пришлось подсуетиться заранее, чтобы оставили пакет, если что. А в остальном — просто повезло.
— Хорошо, когда тебе везёт, — произнося эти слова, я не имел ввиду Димку конкретно, и он меня понял.
— Ясное дело, неплохо!
Придя, таким образом, к соглашению, мы закрепили взаимопонимание дружным питием. Хорошенько так приложились. Приятель аж глаза закрыл от удовольствия.
Первым бутылку опустил Дима. Оценивающе меня оглядел. Недовольно скривил губы и, взяв меня под локоть, потащил в ему одному известном направлении. Куда ты, дорожка, меня заведешь? На всякий случай я утер рукавом губы.
— Опа! — воскликнул проводник, делая указующий жест руками. Ну, чего лыбишься? Ножкой бы еще шаркнул!
Я посмотрел в нужную сторону. Зеркало на стене висит — ну и что?
Дима подвел меня ближе. Надеется, что не будет отражения?
Оно было. Но, честно говоря, восторга не прибавило. Словно из другого мира на меня смотрел внушающий отвращение тип с ярко-красными, перепачканными кровью губами. Наши взгляды встретились.
Его глаза полыхнули злобой. Верхняя губа приподнялась, обнажая длинные и острые клыки. Внезапно он развернулся. С утробным ревом набросился на стоящего рядом Димку. Я бросился следом.